Александр Кочубей: «Сбербанк, ВТБ — это надежные банки»

— Словосочетание «швейцарский банк» — узнаваемый бренд, но что швейцарский банк собой представляет по сути?

— Наш банк в основном работает с индивидуальными клиентами, в том числе из России. Мы также осуществляем инвестиции на территории России и в других странах, в основном покупаем акции и облигации, храним деньги наших клиентов на депозитах. Частный банк в отличие от коммерческого или розничного банка занимается в основном управлением капиталами. У нас банковская лицензия, поэтому мы можем себя назвать банком, но наша бизнес-модель довольно проста: мы управляем капиталами наших клиентов — физических и юридических лиц.

— Насколько важны для вас операции в России?

— Из 140 млрд швейцарских франков лишь несколько процентов из России. Российское направление сегодня находится в стадии развития.

— Насколько изменился ваш клиент за время кризиса, начиная с 2007—2008 годов?

— Нашими клиентами в основном являются люди, которые хотят сберечь деньги. Портрет нашего клиента не особенно изменился за последние 3—5 лет. Но, конечно, поменялись способы вложения денег, хотя цель осталась прежней. Второй важный момент — отсутствие свободного кредита. До кризиса кредит выдавался практически без ограничений, сегодня это стало труднее. На этом фоне снизился аппетит к риску. Раньше клиенты готовы были рисковать, покупая акции, облигации, понимая, что могут рассчитывать на кредиты. Это происходило на фоне растущего рынка, на падающем рынке это невозможно. Теперь гораздо меньше капитала идет на фондовые рынки и рынки инвестиций. Сегодня, если появляется ликвидность, она, как правило, идет обратно в бизнес, держится в надежных инструментах или идет на покупку недвижимости, золота.

— Опишите последние тренды в управлении капиталами.

— Стоит рассмотреть несколько факторов. Во-первых, то, что касается управления низкорисковыми инвестициями. Конечно, становится все меньше инструментов, которые позволяют нам без риска управлять капиталами. Один из них — хранение денег на депозитах в разных банках. Теперь в сравнении с тем, что было 3 года назад, мы гораздо осторожнее относимся к решениям относительно того, на депозиты в какие банки мы будем вкладывать деньги наших клиентов. Очевидно, даже те банки, которые сегодня считаются в Европе надежными, могут обанкротиться завтра, и это одна из причин нынешнего падения рынков. Мы считаем, что самый перспективный способ управления деньгами — это инвестировать в волатильность валютного рынка и волатильность рынка металлов. Мы это делаем через опционы, деривативы и DCD. Это позволяет получать достаточно приличный доход.

То, что мы готовы обещать клиентам, гораздо меньше, чем то, что мы реально можем заработать. При том что с 2010 года рынки сильно изменились. Если мы посмотрим на курс евро/доллар или евро/швейцарский франк, то на их движении можно хорошо заработать. Я хотел бы подчеркнуть, что если раньше здесь присутствовали более структурные продукты, которые были построены, чтобы обеспечить гарантии капитала или доход, то сегодня, когда защита капитала стоит так дорого, фактически эти структурные продукты не являются больше инструментами управления. Итак, если мы говорим о наличной ликвидности, то первый способ — это депозиты определенных банков, которые мы считаем надежными, второй — это деривативы, привязанные к волатильности на валютных рынках или на рынках металлов, и третий способ — это короткие европейские коммерческие бумаги, это долги, которые берут европейские надежные предприятия, такие как Nestle или BMW, скажем, на 120 дней.

Вторая активная зона интересов наших клиентов — это золото, что неудивительно. Здесь я бы подчеркнул, что, хотя золото обычно покупается в физическом виде без доставки, мы в последнее время требуем доставку, потому что хотим быть уверены, что у клиентов, которые покупают золото, оно будет в физическом виде. Мы находимся в стабильной стране, поэтому и покупка, и хранение драгоценных металлов — основа обеспечения надежного хранения капиталов наших клиентов. В-третьих, мы участвуем в управлении ценными бумагами, но это самая небольшая часть нашего бизнеса.

— Какой процент годовых сегодня считается хорошим доходом?

— Это хороший вопрос, на который непросто ответить. На сегодняшний день стало тяжелее предсказывать доходы на определенный срок. Если мы посмотрим на ставки, которые выплачивают банки на Западе, то они меньше 1%. Конечно, по сравнению с российскими ставками западные ставки неконкурентны. Но здесь надо учитывать риски. Все зависит от банков. Конечно, Сбербанк, ВТБ — это надежные банки, и на их фоне никто не будет конкурентным, хотя и у нас есть способы вкладывать деньги наших клиентов обратно в Россию, на депозиты. При консервативном подходе к портфелю разумно ожидать 1—3% дохода при условии, что у вас очень надежный, ликвидный портфель.

— Бывают случаи, когда при таком подходе клиенты теряют деньги?

— Нужно смотреть на расходы на ведение инвестиционных счетов и депозитов. Банки будут брать процент за обслуживание, надо учитывать налоги, также многое зависит от того, в каких валютах вы держите деньги. В итоге можно оказаться и в убытке. Например, люди, которые держат деньги в швейцарских франках, несут убытки. Плюс для них в том, что, если франк останется таким же высоким, курс принесет дополнительную выгоду. Хотя политика Центрального банка Швейцарии разочаровывает тех, кто рассчитывал на то, что франк будет сильно укрепляться против евро.

Хочу подчеркнуть, что невозможно получать высокий доход и одновременно иметь высоколиквидный портфель. Конечно, на развивающихся рынках, в том числе и в России, всегда необходима какая-то ликвидность, оттого что вдруг появятся какие-нибудь интересные проекты, вдруг понадобятся деньги на покупку недвижимости. Поэтому, если нужно иметь ликвидность и вместе с тем инвестировать капитал, то можно оказаться в убытке: ведь бывает необходимо ликвидировать позиции, которые оказались, как мы говорим, «под водой», то есть ниже уровня покупки. Деньги, которые должны быть инвестированы, часто нужно отложить на определенный срок, и, таким образом, действительно можно оказаться в убытке.

— Много пишут о том, что США требуют у Швейцарии раскрыть информацию о своих гражданах, которые держат деньги в ваших банках. Что можно сказать о сохранении конфиденциальности вкладов в швейцарских банках?

— Это очень острый политический вопрос, а я не политик, чтобы этот вопрос комментировать. Все, что я могу сказать, — конфиденциальность и уважение прайвеси мы расцениваем как одно из прав человека, но мы в Швейцарии не хотим, чтобы из-за конфиденциальности человек мог избегать своей ответственности как налогоплательщик и гражданин той или иной страны. Если посмотреть на соглашение, которое пару недель назад было подписано с Германией и Великобританией, можно увидеть совершенно четко, что его условия позволяют Швейцарии сохранять прежний уровень конфиденциальности и одновременно платить за клиентов налоги, которые должны быть выплачены. Мне кажется, это очень хороший компромисс, который работает на любом уровне.

— Не получится ли, что при таком подходе граждане разных стран будут поставлены в неравное положение, в зависимости от договоренностей с той или иной страной?

— Нет, я думаю, цель всех этих соглашений как раз в том, чтобы правила для всех стран, с которыми Швейцария работает, были одинаковы. Но переговорный процесс занимает много лет, вопрос не решается сразу. Франция сейчас рассматривает свою позицию, Италия собирается проводить переговоры. Это длительный процесс.

— Что Швейцария в этих переговорах защищает — права клиентов, банки?

— Приоритет — защита конституции Швейцарии и ее кантонов, частью которой является конфиденциальность как право человека. Это базовое условие существования Швейцарии, ее законодательства. Вот Google проезжает со своими грузовиками и фотографирует улицы для своих карт. Для швейцарцев это большое нарушение их прав. Данные человека защищаются законами нашей страны.

— Это распространяется на граждан других стран?

— Турист, который приезжает в Швейцарию отдыхать, имеет право на защиту своей конфиденциальности на нашей территории. Это касается и клиентов наших банков.

— Почему Швейцария столь успешна в банковских делах?

— Швейцария — уникальная страна, способная работать с разными странами и разными видами финансовых услуг. И она обязана это делать, находить возможность работать со всем миром, потому что это маленькая страна. Если сравнивать с другими странами Европы, то в них регуляторы сильнее давят на бизнес. Инвесторам же нужно иметь площадку, которая дала бы возможность работать на разных рынках, иметь доступ к разным инструментам. Банальный пример: итальянец не имеет права покупать фьючерс в Италии, а это важный инструмент управления рисками капитала. Или на европейском рынке сегодня нельзя шортировать банки. Работать на рынке, где те или иные важные инструменты недоступны, сложно.

Качество жизни в Швейцарии высокое, и это достаточно разнообразная страна, так что я не чувствую, что живу в каком-то маленьком поселке. Швейцария — оптимальная страна и в том смысле, что расположена в середине Европы: 4 часа езды до Парижа, 3—4 — до Милана. Это уникальное место, особенно Женева.

— Как вы стали банкиром?

— Хотя у меня русская фамилия и отец с матерью были русскими, я из третьего поколения эмигрантов. Дух у меня русский, но гражданство уже далеко не русское. Я учился в Америке, в юности хотел стать дипломатом, но профессор, который мне помогал выбрать путь в жизни, говорил, что мой взгляд на дипломатию взят из XIX века. Он сказал мне, что, если я хочу реально увидеть мир, попутешествовать, поработать с интересными людьми, нужно идти работать в банк.

Биография Александра Кочубея

Начал свою карьеру в Brown Brothers Harriman в Нью-Йорке. Работал в компании Medley Global Advisors, основанной бывшим партнером Джорджа Сороса. Возглавлял отдел инвестиционных стратегий в группе Merrill Lynch’s Global Private Clien.До прихода в Lombard Odier работал в Москве, был заместителем управляющего директора в Renaissance Investment Management и главой отдела Wealth Management.

Беседовал Игорь ШНУРЕНКО

 

 

Источник: Деловой Петербург