«На растущем рынке управлять умеют все, на падающем — единицы»

В феврале 2009 года, сразу после ухода с поста главы УК Renaissance Investment Management, Андрей Мовчан заявил, что собирается строить новую управляющую компанию, которая станет заметным игроком на российском рынке. И вот в конце минувшей недели ФСФР зарегистрировала УК «Третий Рим», управляющим партнером которой стал г-н Мовчан. Объем средств под управлением «Третьего Рима» в перспективе может достигнуть 30 млрд долл. Первое интервью в новом статусе АНДРЕЙ МОВЧАН дал специальному корреспонденту РБК daily ИГОРЮ ПЫЛАЕВУ.

— Название новой компании звучит как вызов: сразу возникают аналогии с известным амбициозным утверждением «Москва — Третий Рим», а также вашим прежним местом работы в Renaissance Investment Management (сокращенно RIM). В случайные совпадения поверить сложно.

— Название рождалось долго. Все, что нам нравилось, уже было использовано существующими финансовыми компаниями. Мы поделились нашей печалью с Кириллом Левиным, он в шутку предложил: «Третий Рим», поскольку в новой компании собрались выходцы, в частности, из «Тройки Диалог» и Renaissance Investment Management, а местом расположения компании является Москва. Название получилось говорящим: новая компания — правопреемник того опыта, который мы получили, работая в различных инвестиционных банках и создавая RIM. Мы начинаем этот бизнес в начале третьего экономического цикла в России. Компания создается всерьез и надолго — так что «четвертому» не бывать. Название хорошо воспринимается и российскими, и иностранными инвесторами — на удивление, концепция «Москва — Третий Рим» известна в мире.

— Какие компании вы рассматриваете в качестве своих ближайших конкурентов?

— Сложно назвать прямых конкурентов. Ниша, в которой мы работаем, — комплексный финансовый сервис для состоятельных людей, в России никем еще не освоена. В России сегодня отделения private banking в коммерческих банках делают ставку на депозиты, управляющие компании — на продажу ПИФов, западные частные банки рассчитывают на европейского клиента с долгосрочным горизонтом, низкой требуемой доходностью и пассивным контактом с банкиром. Никто не предлагает широкий спектр инвестиционных продуктов, доступ к эффективному трейдингу, услуги в области корпоративных финансов и консалтинг «в одном флаконе». Мы же предлагаем все эти услуги в адаптированном под потребности именно частных клиентов варианте.

— И кто же ваши потенциальные клиенты? Только частные лица?

— Частные лица, частные компании, трасты, foundations и так далее — все формы, в которых представлены интересы частных клиентов. Мы ориентируемся на работу с людьми, чье финансовое состояние составляет от 20 млн до порядка 500 млн долл. Мы не будем отказывать и людям с меньшим состоянием, если они могут инвестировать более 3—5 млн долл., хотя они не участвуют в корпоративных транзакциях, не могут инвестировать в продукты с существенным входным барьером, имеют более консервативный профиль: они не могут в полной мере воспользоваться преимуществами нашего сервиса. Не будем, конечно, отказывать и олигархам с состоянием более 500 млн. Но последние, как правило, предпочитают самостоятельно отстраивать свой инвестиционный процесс, и их финансовые интересы слишком тесно связаны с политикой — это не наш профиль.

— Существуют ли сферы инвестиционного бизнеса, которые вы исключаете из своей деятельности?

— Мы не планируем формировать паевые фонды в России, работать с институциональными инвесторами. Это ритейл-бизнес, не входящий в нашу стратегию.

— Основные направления бизнеса с точки зрения получения прибыли…

— Управление активами. Все остальные услуги планируется осуществлять в первую очередь для постоянных клиентов, то есть клиентов, инвестирующих с нами свои средства. В то же время мы планируем диверсифицировать направления работы и за счет этого получать разумную прибыль от каждого вида деятельности.

— А инвестиционно-банковские услуги?

— Мы хорошо понимаем свои естественные ограничения. Будем фокусироваться на консалтинге и структурировании, специализироваться на сделках M&A, частных транзакциях — на всем, где решающим преимуществом является талант и опыт менеджера, а не размер капитала банка. Публичные операции, включая размещения, оставим (по крайней мере пока) крупным банкам, у которых есть большая «книжка».

— В России есть небольшие УК, которые предоставляют подобный спектр услуг, разве что их клиенты не настолько богаты...

— Небольшой компании сложно предлагать такие услуги на должном уровне — за кажущейся простотой сервиса стоит необходимость эффективной дорогой инфраструктуры, за кажущейся легкостью инвестиционно-банковских транзакций — огромные ресурсы аналитики, за успехом в управлении портфелями — необходимость иметь существенные активы в стратегии, дорогие информационные системы и доступ к лучшим think tanks мира (это требует соответствующего персонала и затрат). Мы сознательно инвестируем большие средства в инфраструктуру (только IT-решения стоят миллионы долларов) и формируем качественные команды из настоящих профессионалов. Именно в качестве, в создании контраста к общепринятому уровню, граничащему с профанацией, мы видим свое конкурентное преимущество.

— Какую долю российского рынка wealth-management вы собираетесь занять?

— Мы консервативно рассчитываем на процентов десять, и это уже существенная доля. Только в России 35 тыс. человек имеют больше, чем 20 млн долл. 10% это 3—3,5 тыс. клиентов с объемом активов у нас в среднем 10 млн долл. Объем средств под управлением достигнет 30 млрд долл. Наш стратегический бюджет на пять лет строится из еще более скромного расчета — 1,5 тыс. клиентов. Но 2009 год мы закончим с 200—250 млн долл. под управлением. Цифра скромная, но мы не торопимся наращивать объем средств в ущерб качеству.

— Сколько денег «принесли на своих плечах» селзы и управляющие, перешедшие в «Третий Рим» из Renaissance Investment Management?

— Не думаю, что стоит обсуждать такой вопрос, особенно в отсутствие «второй стороны». Могу сказать, что был очень удивлен, увидев воочию, насколько в России персонифицирован наш бизнес — клиент ассоциирует сервис не с компанией, а с конкретными менеджерами. Впрочем, даже говорить о «конвертации клиентов» можно только на длительном периоде времени — кто-то не может «выйти» из закрытых продуктов, кто-то должен потратить время на реструктуризацию. С другой стороны — часть клиентов, которые перешли к нам вслед за менеджерами, возможно, разочаруются и уйдут… В общем, посчитаем через год.

— Кто является партнерами «Третьего Рима»?

— В качестве финансовых инвесторов выступили две крупные иностранные компании, которые активно представлены на рынке private equity. Мы не разглашаем публично названия этих компаний. Могу сказать, что это довольно известные и крупные участники рынка, а их совокупная доля в «Третьем Риме» — существенно меньше блокпакета, остальные акции предназначены для распределения среди ключевых сотрудников.

— Насколько такая схема мотивирует сотрудников?

— Большинство в компании напрямую принадлежит менеджерам, чтобы люди чувствовали свою ответственность за будущее компании и не ограничивались лишь своим узким участком. Кроме того, партнерство — единственный известный мне способ привлечь талантливых менеджеров, обладающих предпринимательским складом ума. Как сказал один известный банкир, в мире есть только две профессии, где талант и оборудование имеют такое значение, — это наемный убийца и частный банкир. «Оборудование» в «Третьем Риме» — первоклассное. А с точки зрения привлечения таланта — что может быть лучше, чем партнерство, когда прибыль компании достается не абстрактным акционерам, не одному человеку, а всем ключевым сотрудникам? При этом акции нашей компании не обмениваются на бонусы, их не заставляют покупать, как во многих известных компаниях, — они выдаются бесплатно тем, кто внес особый вклад в развитие бизнеса. На такой же отбор настроена и система оплаты: гарантированная зарплата установлена на минимальном уровне, все остальное рассчитывается по формулам в зависимости от результатов работы. При приеме людей на работу мне не приходится гадать, достаточно рассказать о формировании компенсации, и сразу становится понятно, «наш» или «не наш»: если сильный, уверенный в себе и готов бороться — он сразу говорит, что это то, что он хотел; если хотел гарантировать себе большой «фикс» и легкую жизнь — такие условия для него не приемлемы.

— Какие требования вы предъявляете к потенциальным сотрудникам?

— Предпринимательский склад ума — умение увидеть бизнес, структурировать его оптимальным образом, закрыть сделку. Стремление к совершенству во всем — лучшее образование, постоянный поиск возможности учиться, патологический перфекционизм — чтобы даже презентация выглядела как профессионально изданный буклет. Дух партнерства — простота в общении, открытость, командный стиль работы, щедрость — умение поделиться своим результатом. Абсолютная порядочность — внутренний «кодекс чести»: мы имеем дело с очень большими деньгами, и элемент доверия необходим. И отсутствие больных амбиций: у нас нет кабинетов с приемными, личных секретарш, охраны, корпоративных лимузинов, мы летаем эконом-классом. Это принципы компании, позволяющие не только успешно работать, но и создавать команду единомышленников и просто классных людей. Не знаю, что важнее.

— Сколько сейчас человек работают в «Третьем Риме»?

— Чуть больше 30. Команда формируется, специалисты приходят каждый день. Только в команду управляющих войдут минимум человек 12—15. Мы постарались осмыслить опыт управления активами и сделали два важных вывода: во-первых, каждая стратегия должна иметь четкую «добавленную стоимость» для инвестора. Нельзя просто «управлять акциями» или облигациями. Надо делать что-то конкретное, что инвестор сам не может сделать, и делать это так, чтобы в итоге доход инвестора был выше, а риски — меньше. Так рождаются наши продукты — с четкой стратегией и понятными преимуществами. Во-вторых, нельзя нанимать менеджеров, которые в кризис показали плохие результаты, — на растущем рынке управлять умеют все, на падающем — единицы. У нас формируется команда из менеджеров, которые в кризис показали способность сохранять и даже преумножать средства клиентов. Достаточно назвать Александра Варюшкина (он перешел с позиции главы отдела облигаций «Альфа-Капитала») или Регину Гирфанову (она управляла ПИФом акций в RIM) — их результаты публичны, легко увидеть, насколько лучше рынка они прошли кризис.

Кто принимает ключевые решения?

— У нас создан совет из представителей инвесторов и четырех менеджеров, включая меня. Совет ратифицирует наиболее крупные сделки, а также утверждает годовой бюджет и размер дивидендов. Во всем остальном управление стандартно: CEO, ключевые менеджеры и так далее.

— География работы вашей компании?

— В плане продуктов начинаем с России и стран СНГ. Африка, Ближний Восток, Индокитай — ждут своей очереди. Глобальные портфели и развитые рынки не менее интересны — мы занимаемся (пока очень селективно) и такими продуктами. С точки зрения операций — выстраиваем партнерские отношения с иностранными компаниями, которые предоставляют инфраструктуру для wealth-management. Собираемся строить собственные «форпосты» портфельных менеджеров, то есть создавать небольшие УК в тех странах или регионах, которые интересны нам и нашим клиентам. Возможно, это будет Латинская Америка, Индокитай, Океания, Северная Африка, Ближний Восток и Европа.

— Будет ли компания выпускать свои акции на вторичный рынок?

— Лет через десять надо будет подумать — если нас будут называть «российским банком Ротшильд», то будет смысл торговаться на бирже.

— Коль скоро вы упомянули Ротшильда, где вы видите «Третий Рим» в ближайшем будущем: в первой десятке, двадцатке российских управляющих компаний?

— Я готов оставить все первые, вторые и третьи места другим участникам рынка — тем, для кого это имеет значение. Моя задача — качественное обслуживание клиентов и высокая прибыль. Мы стремимся быть похожими на Ротшильда или на Goldman Sachs (в пору молодости этого банка), но не по размеру, а по модели построения бизнеса, по способности быстро адаптировать лучшие практики и новые идеи, по критическому отношению и требовательности к себе. Мы стремимся учиться у компаний, оказывающихся сильнее изменений конъюнктуры и качественнее конкурентов, — не у тех, кто становится самым крупным с тем, чтобы «сдуться» при очередном кризисе.

— Не жалеете, что покинули Renaissance Investment Management?

— Я очень благодарен Стивену Дженнингсу: работать с ним было огромным удовольствием, за шесть лет в «Ренессансе» я очень многому научился у него лично, и надеюсь, что и «Ренессансу» успел принести пользу — недаром меня называли менеджером года в группе «Ренессанс» в 2006 и 2007 годах. Но на определенном этапе мы разошлись в понимании того, как должен развиваться бизнес компании. Значит, настало время что-то менять. С другой стороны, я практически не чувствую, что ушел из RIM, — команда со мной, клиенты те же, бизнес тот же, корпоративный дух — наш, старый, из времен становления RIM, только больше свободы и ответственности. Да и, в конце концов, у меня были великие учителя — и Стивен Дженнингс и Рубен Варданян. Ученику давно пора сделать что-то, их достойное. Уверен, они будут рады нашим успехам и будут нам всячески помогать.