«Мы останемся в России надолго»

— Какие уроки для вас преподнес кризис?

— В прошлом году мы дали очень негативный прогноз, пессимистичную картину. Но, откровенно говоря, никто не мог себе и представить, что в начале сентября потерпит банкротство одна из крупнейших финансовых структур мира — Lehman Brothers. Финансовые власти приняли решение позволить банку обанкротиться, зная, что это создаст немедленную ликвидацию контрактов на общую сумму 600 млрд долл. Они думали, что это не по­вредит ситуации. В то же время регуляторы помешали Barclays Capital поглотить Lehman Brothers. В результате в скором времени уже в опасности оказались Merrill Lynch и Goldman Sachs. Мы не могли прогнозировать такую ситуацию, поскольку переоценивали роль регуляторов. В будущем нам надо быть более осторожными.

— Что будет после кризиса?

— Раньше была теория, что существует некая невидимая рука, которая упорядочивает рынок. Думаю, теперь об этой теории не вспомнят лет 25—30. Должно быть что-то такое в системе, что будет ее регулировать, контролировать и подправлять. Если не будет порядка, уровень доверия ко всей системе падает, и она мгновенно разваливается, потому что обязательства всегда превышают капитал. Правительства провели масштабные вмешательства в систему — за эту импровизацию была уплачена огромная цена: средства были выдернуты из всей экономики. Со времен Великой депрессии не было такой потери благосостояния, потери доверия ко всей системе.

— Как вы оцениваете действия российских властей в кризис?

— Ваше правительство принимало достаточно хорошие решения и не потратило много резервов, как, например, в Сингапуре, который потерял половину активов. Российское правительство действовало осторожно и тщательно. ЦБ принимал очень консервативные решения. И власти правильно делали, когда закрывали торги на биржах. Наверняка, ваше правительство думало над ограничениями оттока капитала, тем не менее оно сдержанно и хладнокровно провело девальвацию рубля. Очень трудно сейчас просить иностранные банки о доверии, в то время когда большое количество российских компаний не хотят погашать свои долги и находят любой способ для того, чтобы не отвечать по обязательствам. Иностранные банки, в свою очередь, не хотят пробиваться через слабое, неэффективное и враждебно настроенное российское законодательство о банкротстве. При этом государство и госкомпании ведут себя правильно. Например, 31 декабря прошлого года мы получили от госкомпании 500 млн долл. в погашение долга. Будущее проведет границу между хорошими владельцами и плохими.

— Ожидаете ли вы продолжения девальвации рубля?

— На этот вопрос я ответить не могу. Если она и будет, то, конечно, не в размере первой девальвации. Колебания будут, но при относительной слабости доллара. Корректировка будет в сторону евро, а не доллара. Это будет зависеть от цен на сырьевые товары. По нашим прогнозам, цена на нефть пойдет вверх, а значит, и рубль пойдет вверх. (Согласно прогнозам Barclays Capital, цены на нефть Brent в конце года достигнут 76 долл. за баррель, на конец 2010 года — 84 долл. за баррель. — РБК daily). Российскому правительству удалось избежать долларизации экономики. Поэтому повышение цен на сырье повысит и курс рубля. Сейчас Россия очень пессимистически настроена, но будет чувст­вовать себя лучше в случае стабилизации общей мировой ситуации. Я более оптимистичен. Процентные ставки высоки, но при укреплении рубля они упадут. Ситуация для компаний станет более благоприятной. Перспективы в общем-то очень неплохие. Сейчас ваши золотовалютные запасы составляют 400 млрд долл., у вас ситуация не такая, как на Украине, где действительно есть кризис, денег там нет, экономика не работает, а инфляция огромная. У вас же иной экономический цикл, но не кризис.

— Какое направление вы выберете для инвестирования?

— Вы знаете, что мы купили банк, уже два месяца он носит бренд Barclays bank. Мы очень быстро доведем его до размера одного из трех-четырех крупнейших иностранных банков в России, будь то за счет органического роста, будь то за счет поглощений. Банк будет продавать все продукты для розничных клиентов.

— Вы будете покупать региональные банки?

— Мы будем покупать все, что отвечает нашим целям. Может быть, это будет региональный банк, а может быть, московский или санкт-петербургский. Я уверен, что через несколько лет у нас будут сотни филиалов. Что касается инвестиционно-банковской деятельности, то мы будем активными участниками внутреннего рынка капитала в России.

— Какую сумму вы готовы потратить на расширение банка?

— Сколько потребуется. Четкую цифру назвать сложно. Речь ведь идет не о строительстве фабрики: когда я строю фабрику, я знаю сумму. Здесь же, если рынок будет расти очень быстро, может быть, вместо 500 сотрудников наймем 1,5 тыс. человек. Особенно мы сосредоточимся на трейдинговых операциях и участии в российском рынке капитала — вот два направления, по которым мы будем двигаться.

— Много мнений на рынке о возможности второй волны кризиса. По вашему мнению, это может случиться?

— Самый лучший момент для инвестиций, когда активы стоят недорого. Если вторая волна и будет, то мы будем инвестировать только больше. Мы не преследуем цель прийти и уйти. Мы останемся в России надолго.