Раймо Вало: «Нужно, чтобы у государственных банков были достойные конкуренты»

— Всего за полгода до возникновения серьезных проблем в российском финансовом секторе мы утвердили долгосрочную стратегию развития нашего банка. Конечно, минувшей осенью нам пришлось ее пересмотреть — тогда никто не знал, что будет с российской экономикой, банковской системой, курсом рубля. Нужно было думать о том, как выжить в период кризиса; тогда мы проводили постоянные консультации с головным офисом. В том числе и поэтому мы приняли решение не открывать отделения до конца 2009 года. Единственное исключение — дополнительный офис в Санкт-Петербурге, который начал работу в ноябре прошлого года.

Мы смогли адаптироваться к новым условиям ведения бизнеса. Как и многие банки, мы замедлили темпы развития нашего бизнеса в России, но ни в коем случае нельзя сказать, что Сведбанк «замораживал» свою деятельность. Мы никогда не прекращали кредитовать. Например, объем портфеля автокредитов с начала года вырос на 100%.

Банк также предложил на рынке несколько новых продуктов, в том числе образовательные кредиты, новые виды жилищных кредитов. Не так давно мы снизили ставки по автокредитам. В пилотном режиме сейчас тестируем кредитные карты, рассчитываем, что в ближайшее время сможем предложить их на рынке. Наш кредитный бизнес сейчас строится за счет прежних, «докризисных» клиентов. Пока мы не стремимся расширять нашу клиентскую базу: кредитные риски остаются достаточно высокими.

— Какова доля российского бизнеса в группе Swedbank?

— Не более 2%. На Швецию приходится около 80% бизнеса, 16% — на прибалтийские страны и остальная часть — на другие скандинавские страны, а также Украину и Китай.

— Какую поддержку российскому бизнесу оказывает Swedbank?

— Прежде всего, мы получаем относительно дешевое фондирование, что позволяет нам выдавать кредиты по более низким ставкам, чем это делают банки с российскими бенефициарами. Что касается собственных средств, то незадолго до кризиса мы повысили размер капитала, сейчас он составляет 8,5 миллиарда рублей. Я считаю, нам этого достаточно, и в обозримом будущем мы не намерены его увеличивать.

— По каким ставкам могут сейчас получить кредиты граждане?

— Зависит от вида кредита. Так, ставка по автокредиту на два года на приобретение нового автомобиля иностранной марки в рублях составляет 16,5% годовых, в долларах и евро — 9,5%. Образовательные кредиты — от 17% годовых в рублях; потребительские — 23% в рублях, в долларах и евро — 14% . Мы постоянно корректируем процентные ставки по кредитам и в этом году уже неоднократно их снижали.

— Как банк решает проблему «плохих» долгов?

— Когда клиент приходит в банк и говорит, что у него нет денег и он больше не может погашать кредит, зачастую уже поздно что-либо делать. Поэтому с самого начала мы пытались работать на опережение — с конца прошлого года встречались, созванивались, старались понять, может ли ухудшиться финансовое положение наших клиентов. Ведь никто не заинтересован в дефолтных кредитах. Когда была возможность, мы реструктурировали займы, ввели каникулы для ипотечных клиентов.

Конечно, у нас есть и судебные разбирательства, и дефолтные обязательства клиентов, которые не в состоянии платить по долгам. Хотя уровень просроченной задолженности у нас значительно ниже, чем в среднем по рынку, это все равно очень болезненно.

— Какой размер просрочки у банка сейчас?

— По данным на 1 сентября резервы на возможные потери по ссудам составляли 4,1% от кредитного портфеля, в то время как в целом по банковской системе этот показатель составляет уже 10,7%. Признаюсь, мы не ожидали, что нам придется отчислять столько средств на формирование резервов.

— Как изменилась за это время депозитная база?

— С начала года рост остатков средств на счетах населения в банке составил 150%. Многие частные клиенты доверяют именно иностранным банкам. Это особенно было заметно во время кризиса.

Пока мы выдаем больше средств, чем привлекаем. На каждые 100 рублей кредитов мы получаем 50 рублей на депозиты. Наша задача — иметь равные по объему кредитный и депозитный портфели.

— Какова структура клиентской базы банка?

— У нас почти 25 тысяч частных и 1,6 тысячи корпоративных клиентов. В первую очень это скандинавские компании, которые обслуживаются в подразделениях группы Swedbank по всему миру. Другая группа — бизнес-партнеры наших международных клиентов. Что касается розничного бизнеса, то в основном это сотрудники компаний — наших корпоративных клиентов.

— Кого вы считаете своими конкурентами в России?

— Прежде всего это скандинавские банки — Хандельсбанк, «Нордеа», Данске Банк. Если говорить о других иностранных банках, то это ОТП Банк, BNP Paribas, Societe Generale. С российскими банками мы практически не конкурируем, так как работаем в разных сегментах рынка.

— Закончит ли банк с прибылью нынешний год?

— Надеемся, что да. Безусловно, наша прибыль была бы выше, если бы не приходилось увеличивать резервы на возможные потери по ссудам.

— Планируете ли в будущем году открывать новые отделения?

— Это возможно, все будет зависеть от ситуации на рынке. Сейчас мы достаточно осторожно развиваем свою региональную сеть. Пока будем развивать свой бизнес прежде всего в тех городах, где уже работаем: в Москве, Петербурге, Калининграде и Краснодаре.

Сейчас дешевле развиваться органически, открывая новые отделения. Пока нецелесообразно развивать бизнес за счет покупки других банков, несмотря на то, что стоимость этих активов очень низкая. Большинство участников рынка обладают сейчас плохим кредитным портфелем. Так что если вы хотите увеличить свои проблемы, то покупайте банк.

— В чем, по вашему мнению, основные отличия российской банковской системы от европейской?

— Я работал во многих странах и могу сказать, что во всем мире банки не слишком сильно отличаются друг от друга. Пожалуй, основное отличие — это особенности стандартов российской бухгалтерской отчетности. Нам нужно делать разные отчетности для ЦБ и для материнской компании. Например, значительно различаются принципы формирования резервов на возможные потери по ссудам.

Кроме того, приходится готовить множество отчетов для российских регулирующих органов. У меня на подписи бывает до 400 документов в день, большая часть — для ЦБ. Это занимает много времени и является дополнительной нагрузкой для сотрудников. В то же время не могу сказать, что такая практика совсем уж необычна. Регуляторы во всем мире придерживаются достаточно жестких принципов работы. В России же это связано еще и с тем, что банковская система очень молодая, до сих пор продолжается формирование законодательной базы.

В плане продуктов и услуг российские банки, по крайней мере крупнейшие из них, находятся на достаточно высоком уровне. Например, недавно я был в Финляндии, где банкиры были искренне удивлены, узнав, что к моей карте Visa подключена услуга СМС-информирования. Для нас получать информацию о состоянии картсчета на телефон — уже нечто само собой разумеющееся, а в Финляндии об этом даже не слышали…

— Чего, с вашей точки зрения, не хватает российскому банковскому сектору?

— Совокупная доля банковских активов к ВВП в России составляет всего 70%, в Европе — 200%. Банковская система должна расти, для того чтобы приблизиться к европейскому уровню. Кроме того, я считаю, что в стране слишком много небольших банков, которые не оказывают никакого влияния на сектор. Сейчас, возможно, процесс M&A осложнен тем, что многие участники рынка испытывают серьезные проблемы и покупать их слишком рискованно. Тем не менее есть и удачный пример консолидации бизнеса — слияние МДМ-Банка и Урса Банка. Нужно, чтобы у государственных банков были достойные конкуренты. Это помогло бы всей банковской системе.

 

 

 

Источник: Banki.ru