Олег Вьюгин: «Трудно пахать на минном поле»

10 марта 2010, 00:28
Сегодня российская банковская система находится в гораздо худшем, чем до кризиса, состоянии.

Причиной тому — проблемные долги, по-прежнему не поддающиеся грамотной селекции, а также избирательная политика поддержки банков государством во время кризиса. Такую точку зрения высказал председатель совета директоров МДМ Банка Олег ВЬЮГИН в интервью агентству Прайм-ТАСС.

Произошли ли за последние полтора года качественные изменения в банковской системе, которые позволят банкам выйти из кризиса без госпомощи?

— В целом в системе за этот срок мало что изменилось в лучшую сторону. Ранее основным мотивом роста банков было агрессивное наращивание балансов, раздача кредитов, продажа, в основном, массовых продуктов с большой маржой и с потенциально большим NPL (non-performing loans, просроченные кредиты — прим Прайм-ТАСС). Это была осознанная политика, и в ней соревновались все. Лишь немногие банки следовали классическому банкингу, такому подходу, как «при выдаче кредита знай клиента». Причем знать клиента не в том смысле, отмывает он деньги или нет, а знать насколько профессионально управляется его бизнес, насколько он стресс устойчив, какие его будущие финансовые потоки, сможет ли он отдать деньги, если тепличная конъюнктура измениться. Большинство банков брали крупные риски на свою книгу, совершая операции с ценными бумагами, и весьма посредственно управляли разрывами ликвидности. Если бы не помощь государства в 2009 году, то банкротство отечественной банковской системы было бы вполне реальным.

Сейчас, наверное, идет переосмысление недавнего прошлого и попытка понять, как действовать дальше: продолжать необдуманную экспансию, как раньше, или поменять стратегию и модель бизнеса. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что у нас были банки, которые вынужденно занимались классическим банкингом, особенно некоторые региональные, и им переосмысливать даже ничего не надо.

В целом, сегодня банковская система страны отягощена проблемным долгом, и она находится в гораздо худшем, чем до кризиса состоянии, неспособна эффективно провести селекцию кредитного риска и должна сделать выводы из прошлого, не списывая неважные результаты на кризис.

Еще одна проблема связана с тем, что во время кризиса государство оказало селективную помощь банкам, и в части предоставления капитала, и в части предоставления ликвидности. Безусловно, это было прямым нарушением принципа справедливой конкуренции. Государственные банки получили огромные преференции, равно как более скромные преференции получили и некоторые частные банки. С точки зрения доли рынка по активам госбанки выиграли, то есть они заняли большую долю рынка. Возможно, они взяли дополнительные риски, больше, чем те банки, которые воздержались от такого интенсивного кредитования в этот период. Но что такое риски для государственного банка? Это риски бюджета и налогоплательщиков.

— А иностранным банкам удалось расширить свою долю за кризис?

— Естественно, что дочки иностранных банков в России не получили от материнских структур серьезных денег, потому что сами «мамы» были в достаточно тревожном положении. Наоборот, даже были попытки использовать успешный результат в России, для того, чтобы репатриировать часть средств или ликвидности в Европу. Дочки иностранных банков в таких условиях не могли воспользоваться ситуацией для того, чтобы увеличить долю на рынке. Но они таких задач и не ставили, они ставили задачу сохранить status quo — сохранить достаточность капитала, ограничить риски на капитал.

— То есть они упустили свой шанс?

— Ну, как сказать, упустили. Трудно пахать на минном поле. Похоже, они вели себя оптимально. Но надо сказать, что после завершения острой фазы кризиса, мы наблюдаем попытки ряда европейских банков несколько увеличить свое присутствие в России. В конце 2009 г стали открываться новые офисы этих банков. Не очень много, но это символично. Давно присутствующие на отечественном рынке банки, контролируемые иностранным капиталом, по моим сведениям, новых офисов не открывали.

— Рынок хороших заемщиков очень узок. Что банкам делать в данной ситуации для увеличения кредитных портфелей?

— Действительно, возможности для наращивания кредитного портфеля с контролируемым и приемлемым риском сейчас ограничены. Причина простая — сейчас ограничен спрос. Компании до сих пор продолжают сокращать издержки, сокращают занятость, многие хотят сократить и долг, то есть отдать кредиты, а не получить. Это происходит потому, что компании нефинансового сектора не видят серьезных перспектив роста спроса, а значит, потребность в кредитах у них ограничена. А в таком случае это и банкам не нужно, потому что если они будут давать кредиты тем, кто находится в полубанкротном состоянии или за любую цену хотят взять деньги в кредит, чтобы только выкрутиться, они будут брать на себя большие риски. Зачем банку быть посредником, через которого движется долг от одного кредитора к другому?

Поэтому мы имеем то, что имеем: корпоративный кредитный портфель реально не растет, и не будет расти, пока не изменится экономическая ситуация. Пока нельзя спрогнозировать, когда это произойдет, потому что глобальная экономика остается в весьма уязвимом состоянии.

— То есть Банк России, который ожидает роста кредитования в ближайшее время, просто высказывает оптимизм регулятора?

— Логика Центробанка построена на том, что если посмотреть на балансы банков, то у них сейчас большая ликвидность. Значит, банки будут вынуждены, чтобы заработать, раздать эти деньги. Логика ответственного акционера иная. Если акционер, не рассчитывает на бесплатные субсидии со стороны государства, для него главное сохранить капитал. Поэтому наличие большой свободной ликвидности не означает, что ее непременно надо кому-то отдать в кредит, а потом уменьшать капитал из-за накопления невозвратного долга. По этой акционерной логике, расширение кредитования в настоящих условиях дело не очевидное. Сейчас банки ищут возможности и клиентов, с которыми можно работать, которые достаточно предсказуемы по уровню риска. Но, как мы говорили, таких клиентов сейчас не очень много.

В ближайшее время банки будут попросту «сидеть» на ликвидности. Во-вторых, будут покупать инструменты с фиксированной доходностью потому, что у кредита есть сроки погашения, а облигации можно вовремя продать и выйти из риска.

И, конечно, если все это будет продолжаться, если в экономике не используют ликвидность, при тех рисках, которые существуют, то стоимость денег будет, безусловно, падать. Вслед за этим будет снижаться и стоимость заимствований, и депозитов, и, может быть, мы дойдем до такого уровня процента, при котором количество клиентов, способных вернуть кредит, увеличится. И это может тогда привести к расширению кредитования. Такая логика мне понятна. Но этот процесс все-таки зависит от многих факторов: уровня инфляции, бюджетной политики, насколько будет велик монетарный дефицит бюджетной системы.

— Есть ли предпосылки для надувая новых «пузырей» в экономике России?

— В мире — есть, у нас они пока не реализуются. Интересно, почему. По идее, из-за разницы процентных ставок должен быть большой объем carry trade /игра на разнице доходности курсов валют — прим ПРАЙМ-ТАСС/ и большой приток капитала в недвижимость, в акции. Но если посмотреть на уровень индексов, то я не считаю, что они сейчас свидетельствуют о пузыре на фондовом рынке. И если смотреть на рынок недвижимости, то и там нет оснований делать такое заключение. Я думаю, это связано с экономическими результатами. Наша экономика не демонстрирует большого потенциала в отличие, например, от китайской, индийской или бразильской. Если бы экономика России сейчас бурно росла, тогда были бы такие попытки быстро скупить ликвидные и неликвидные активы. А поскольку экономика демонстрирует невероятную слабость и зависимость от глобальной экономики, то видимо и аппетит невысокий.

— А в мире опасность новых потрясений в быстрорастущих экономиках Индии и Китая?

— В Индии — нет, там гармоничный рост. А в Китае да, такой риск есть, потому что там задействовано достаточно много искусственных методов стимулирования роста. Если отвлечься от текущих их действий, то в принципе у Китая существует достаточно большой потенциал роста, несмотря на то, что он уже продолжается долгие годы. У страны есть в запасе такой маневр, как переключиться с экспортно-ориентированной модели роста на производство для внутреннего потребления. В Китае очень высокий уровень сбережения домашних хозяйств, то есть китайцы много работают, но относительно мало потребляют. Сейчас экспортная модель перестает работать, потому что глобальная экономика, видимо, еще долго будет испытывать ограничения по спросу. Но у китайцев, в принципе, есть выход: поскольку они сумели создать достаточно продвинутую технологическую базу производства, в том числе и потребительских товаров, они могут попытаться переключиться с экспорта на внутреннее потребление, а для этого нужно снизить норму сбережения домашних хозяйств. Это сложная задача, потому что в Китае традиционно и пенсионное, и медицинское, и социальное обеспечение ложится на семью: там нет государственных фондов. Значит семья, должна обеспечивать все это собственными средствами, и поэтому норма сбережения должна быть высокой. Изменить это будет сложно, потому что надо создать механизм социальной пенсии, создать систему соцобеспечения, ввести экологические нормы. Также надо дать возможность национальной валюте укрепиться, потому что это всегда способствуют росту потребления. Пока мы такой политики не видим. Пока парадигма такова, что нужно строить дороги, обеспечивать этим занятость, создавать инфраструктуру. Но это не то, на этом они долго не продержатся.

Кроме того, «пузырь» может быть и на валютном рынке, из-за однозначно большого потенциала укрепления юаня. Сейчас слабый юань провоцирует carry trade. То есть инвесторы входят в акции, недвижимость, номинированные в юане создавая угрозу «пузыря». Причем это делают и китайские банки и инвесторы.

— Что же тогда случилось с европейскими странами, которые «сдулись» во время кризиса?

— В Европе произошло нарушение жестких норм, которые ЕС установил для гармонизации фискальных дефицитов. На лицо определенный разрыв, между политикой, которую проводили самые сильные страны союза — Германия и Франция, которые ограничивали рост заработной платы и контролировали расходы бюджета, и странами PIGS /Португалия, Италия, Греция, Испания/. Для стран Евросоюза единственным инструментом подстройки является регулирование уровня заработной платы и ограничение фискального дефицита. Так вот страны PIGS этого не делали. Им нужно было бы ограничивать рост зарплат, препятствовать росту затрат, но они, сравнивая себя с Германией — наиболее эффективной страной ЕС, пошли по пути уравнивания уровня жизни с Германией, а дефицит бюджета финансировали на долговом рынке. Фундаментальные основы Евросоюза и единой валюты — это гармонизация дефицитов.

— Верите ли вы в теорию заговоров инвесторов против евро?

— Я думаю, что хедж-фонды могут, конечно, внести определенную турбулентность в движение курсов валют, но они не могут повлиять на фундаментальные тренды. Масштабы не те. Основные деньги все-таки у пенсионных и страховых фондов. То, что евро сейчас стал терять позиции — это очевидная тревога инвесторов по отношению к ситуации, связанной с Грецией и дефицитами в странах PIGS.

— Но есть ли основание для того, чтобы евро ослабел до уровня доллара?

— В краткосрочной перспективе евро, конечно, переоценен, и очень много зависит от мнения инвесторов, а мнение формируется на основе текущей информации. Реально проблемы американской экономики более серьезны, чем европейской. В Европе — Германия, Франция и Италия, страны с диверсифицированной сильной промышленностью, производят практически все промышленные товары и изделия, включая потребительские. В США сфера услуг и финансовый сектор существенно вытеснил традиционную промышленность за пределы континента. Америка умеет производить технологии, но она по ним не производит товары, производство отдано на «аутсорсинг», и это говорит о том, что с точки зрения конкуренции экономика США проигрывает в краткосрочной перспективе Европе, поэтому и евро сильнее. Отсюда и Центробанки двигают структуру резервов в пользу евро.

В долгосрочной перспективе в пользу США может сыграть фактор социальной гибкости. Американец, когда возникают экономические трудности, как правило, не идет на забастовки. Он переезжает в другое место, уменьшает потребление и начинает больше работать. Эта психологическая установка — большое преимущество, и в долгосрочной перспективе доллар может восстановить свои позиции.

— Как долго продлится большая волатильность в паре доллар/евро, ведь ни одной стране сейчас не нужна сильная валюта?

— Для Европы с этой точки зрения важнее соотношение евро/юань и к некоторым другим валютам, которые привязаны к доллару. Американская и европейская экономики тесно связаны транснациональными компаниями. Поэтому в определенной степени конкуренция между экономиками США и Европы нивелируется этим фактором.

Волатильность в паре доллар/евро, будет продолжаться очень долгое время, и она будет сохраняться, пока глобальный рынок не найдет новую модель роста. Сейчас ее нет. Меняются роли стран. Старая модель — когда лидирующей была американская экономика, а догоняющая китайская, — умирает. И до тех пор, пока не будет понятно, как мировая экономика будет развиваться, волатильность на всех рынках будет огромная — на товарных и валютных рынках, на рынках деривативов.

— Китай резко сократил вложения в казначейские облигации США. Это формирование новой глобальной тенденции для снижения инвестиций в доллар, или просто стратегия только для одной страны?

— Китай просто пытается продолжить диверсифицировать свои валютные резервы. Абсорбируя дешевый доллар, Китай одновременно препятствует укреплению юаня и пытается использовать резервы долларов для покупки дешевых активов по всему миру. Логика проста — зачем держать средства в UST, когда можно вложить в реальные активы, которые сейчас дешевые, и таким образом усилить свое экономическое влияние.

— Удастся ли российской экономике вписаться в параметры по основным макроэкономическим прогнозам?

— Шансы, что положительный рост ВВП будет около 3 процента, достаточно велики. На это можно рассчитывать хотя бы по причине эффекта базы, то есть по причине чрезмерного провала в прошлом году. Мы видим, что уже во втором полугодии было явное небольшое восстановление, и даже если сохраниться этот уровень, то будет тот самый плюс.

По инфляции могут положительные сдвиги, потому что кризис убрал весь инфляционный навес, который был. Вопрос весь в том, насколько бюджетный дефицит будет контролироваться. Пока Минфин показал, что это удается, и 8 проц по инфляции за год реальны.

В отношении капитала, я думаю, что по году все-таки будет приток. По платежам, связанным с долговой нагрузкой, ситуация урегулирована, там все выглядит достаточно плавно, по привлечению средств с рынков капитала возможности есть. Компании хотят снизить долговую нагрузку, поэтому отдается предпочтение IPO / Initial public offering, первичное размещение акций компании на фондовом рынке — прим ПРАЙМ-ТАСС/. Известно, что все деньги, привлеченные от размещения депозитарных расписок РУСАЛом, пошли на погашение долгов компании. К лету будут IPO еще нескольких крупных компаний с той же целью.

— Но это правильная логика?

— Я думаю что да, потому что общая экономическая ситуация не очень предсказуема. Сейчас вроде все нормально, но, если следовать консервативной политике, лучше долг уменьшить. В случае негативного развития ситуации это сильно поможет устоять. Если же ситуация изменится в плюс, глобальная экономика наконец-то выйдет из кризиса, то при низкой долговой нагрузке, можно занять средства и увеличить производство.

— Но здесь мы говорим о долгосрочных инвестициях, а для России, все-таки характерен краткосрочный приток капитала.

— Так сложилось во всем мире, что капитал притекает, легче всего, в недвижимость и ликвидные активы, потом только в прямые инвестиции, которых всегда мало. Сейчас мы не видим большого аппетита для краткосрочных вложений в российскую недвижимость и акции. Он есть, но весьма ограничен. Потому что в отличие от Индии и Китая, инвесторы не видят экономических успехов России. Если бы они были, «пузырь» надулся бы очень быстро. Если сейчас Россия будет расти, предположим, 5—7 проц в год, то мы такой «пузырь» получим. Без изменения структуры экономики может повториться докризисная ситуация, когда рост базировался не на росте конкурентоспособности и новых технологиях, а на притоке капитала в недвижимость и сырье.

— ЦБР недавно опять сдвинул границы внутреннего валютного коридора, позволив укрепиться рублю. Существуют ли сейчас основания для ослабления рубля, его осознанной девальвации?

Банк России этого делать не будет, поскольку это экономически бессмысленное действие. Курс национальной валюты всегда стремиться к экономически обоснованному равновесию. В краткосрочном плане возможности манипулирования курсом со стороны ЦБР существуют. Пример этому — девальвация рубля, в начале прошлого года, осуществленная Центробанком в ожидании низкой цены на нефть и большого оттока капитала. Но эта цена оказалась существенно выше, а отток капитала существенно меньше, и Банк России был вынужден дать рублю укрепиться. Если бы домашние хозяйства России, подобно китайским, сберегали бы порядка 30—40 процентов своего дохода, то можно было бы пойти даже на девальвацию рубля, при этом не иметь инфляции, но иметь инвестиции. Если же ЦБР будет девальвировать рубль без изменений в поведении домашних хозяйств, то будет выше инфляция. А тогда чего мы достигли? Будет еще меньше склонность к сбережениям, то есть мы идет в тупиковую ситуацию, в которой мы уже недавно пребывали.

— В последнее время МДМ-банк ведет себя на рынке достаточно консервативно. Вы продолжите эту политику и в будущем?

— В 2009 г мы вели себя консервативно, и будет пока оставаться в рамках этой политики, такова экономическая реальность. Осуществлять экспансию на рынках, без понимания того, какие риски берем, мы не хотим. Сегодня важно сохранить капитал, тщательно контролировать риски и иметь качественный новый портфель. Сейчас у нас по новому кредитному портфелю NPL почти нулевой. По плану, у нас, конечно, есть рост кредитного портфеля, но достаточно скромный.

— Получается, что новый капитал банку сейчас не нужен?

— Капитал сейчас у нас абсолютно достаточный, причем капитал первого уровня. В перспективе мы смотрим на диверсификацию акционерного капитала. Причем мы предпочитаем долгосрочных финансовых инвесторов. Тех, кто готовы долго ждать, рассчитывая на дивиденды и рост, но которые не будут стремиться к активному участию в управлении и вряд ли захотят иметь блокпакет. При этом, возможно, в новой структуре ни у одного из акционеров уже не будет более 50 проц.

— В МДМ-банке рассматривался вопрос введения опционной программы для менеджеров. Все еще думаете над этим или отказались?

— Думали мы над этим, но в результате анализа того, что происходило в мире, и не только у финансовых, но и нефинансовых компаний, у нас сложилось впечатление, что опционные программы часто ведут к разрушению компании, а не к ее консолидации и долгосрочному устойчивому развитию. Опционная программа создает противоречия между долгосрочными интересами акционеров, если у них они есть, и менеджерами, которые не способствуют устойчивому развитию, особенно в период кризиса.

Если у акционеров краткосрочный интерес, быстро добиться какого-то показателя по прибыли и продать бизнес, то здесь интересы членов опционной программы и акционеров абсолютно совпадают, потому что все действуют в одном направлении — продать бизнес по наилучшей цене в короткий срок.

— Вы сами хотите стать акционером?

— У меня есть такой интерес.

— МДМ-банк все-таки будет в ближайшее время выходить на долговой рынок?

— Мы даже провели ограниченное road-show для инвесторов в США и Европе, и поняли, что аппетит у инвесторов есть. Практически все инвесторы — участники изъявили желание купить евробонды, и спрос многократно превысил наше предложения. Выйдем на рынок, когда это будет наиболее оптимально для бизнеса. В 1-м квартале погашение существующих займов составляло порядка 15 млрд руб, выплатили из собственных средств, сохранив высокий уровень ликвидности.
 

Источник: Прайм-ТАСС


Материал просмотрен: 1555 раз
Комментарии (0)добавить комментарий
Ваш комментарий
Автор
Введите число на картинке

  • курсы
Знач. Изм.
USD ЦБ РФ 28/03 92.59 0.0174
EUR ЦБ РФ 28/03 100.27 -0.1417