Андрей Вавилов: «Тот, кто идет вне тренда, тот его предвосхищает»

16 мая 2012, 08:44
Бывший замминистра финансов, миллионер АНДРЕЙ ВАВИЛОВ намерен создать в России семейство ETF-фондов. Он рассказал корреспондентам РБК daily АНТОНУ ВЕРЖБИЦКОМУ и ИГОРЮ ПЫЛАЕВУ о том, как размещает свои инвестиции и какие инструменты предпочитает.
 
От Совета Федерации до Манхэттена
 
— Многие помнят, что в вашей карьере не все было так гладко, как сейчас. Сняты ли для вас политические риски?
 
— Да, если хотите так сказать. Мне кажется, что для развития бизнеса ситуация вполне нормальная, я не вижу никаких препятствий. Последние три-четыре года я живу в России. Может быть, как-то я проводил больше времени вне страны, но это больше было по семейным обстоятельствам.
 
— Получается, что вы вне своеобразного тренда. В последние годы все стараются перебраться в Лондон или еще куда-то, а вы назад. С чем это связано?
 
— Тот, кто идет вне тренда, тот его предвосхищает. Если вы держите длинную позицию, то главное — закрыть ее не после того, как тренд пошел вниз, а до этого, и еще важнее — вовремя войти.
 
— В чем состоит ваш бизнес? Последние год-два над чем работаете?
 
— Я с тех пор, как продал «Северную нефть», стал инвестором и веду private equity проекты, есть несколько фондов и управляющая компания «Финекс Плюс».
 
— Как поживает ваш IFS Hedge Fund?
 
— Все функционирует, у него устойчивая доходность 20% годовых. Несмотря на то что состоялся кризис, существенного падения стоимости активов фонда не произошло.
 
— Вы сами определяете стратегию инвестирования?
 
— Когда я был членом Совета Федерации, то, естественно, не вмешивался в текущую деятельность. Я полностью доверил управляющим принятие конкретных инвестиционных решений, но участвовал в разработке макроэкономических моделей.
 
— А почему ушли?
 
— Я ушел оттуда, потому что хочу принимать более активное участие в бизнесе. Например, у меня есть проект «СуперОкс» — это развитие сверхпроводниковых технологий. Первый этап его был возложен в основном на научную команду. Но по прошест­вии определенного этапа я понял, что мне нужно самому принимать решения и участвовать в развитии этого бизнеса. На него я тоже трачу довольно большое количество времени, чтобы довести этот проект до готового продукта.
 
— Во что сейчас вкладываете свои средства?
 
— Портфель ликвидный, диверсифицирован по всему миру. Первая половина вложена в различные страновые индексы, вторая — в инструменты fixed-income и денежного рынка, среди которых доминируют российские продукты, так как их привлекательность сейчас выше. И потом, я понимаю риски, связанные с российскими инструментами денежного рынка и fixed-income, лучше. Что же касается размера портфеля, то он измеряется сот­нями миллионов долларов.
 
— Вспомните последнюю удачную сделку.
 
— Я помню, мы на операции, связанной с американ­скими Treasuries, привязанными к инфляции, которые приносят обычно 1—3% годовых, неплохо заработали. Просто было труднопрогнозируемое падение ликвидности и цен, и мы заработали, кажется, 8%. Но это было стечение ряда обстоятельств.
 
— Вы работали замминистра финансов в тот период, когда российский бизнес только зарождался. В какой мере эти знания помогают вам сейчас в принятии решений при покупке ценных бумаг?
 
— Не пользуюсь ли я какой-то инсайдерской информацией? Я при принятии решений полагаюсь все-таки больше на экономические и макроэкономические, то есть фундаментальные, соображения. Естественно, определенное представление о том, как что происходит, у меня есть. Когда мы приближаемся к кризису, я понимаю, как работает россий­ская власть. Вот было два кризиса — 1998 и 2008 года, я очень четко описал в своих статьях в прессе, как они будут происходить.
 
— Это вам в какой-то мере помогло?
 
— Очень. Вовремя перестроил свой портфель, чтобы минимизировать потери. Закрывал или сокращал размер рыночного портфеля в августе 2008 года, как раз перед началом кризиса. Что же касается хедж-фонда, там стратегия в значительной степени защищена от таких ситуаций, в основе лежит математическая модель, которая выявляет неравновесные ситуации на рынке, и таким образом, результаты работы фонда мало зависят от движений рынка.
 
— Инвестируете в золото?
 
— Да, порядка 5—10% от портфеля. Но золото не лежит в швейцарском банке — это физический ETF, и золото фонда хранится в НSВС.
 
— А квартиру на Манхэттене для чего купили?
 
— Я ее рассматриваю не столько как место для проживания, сколько как хорошую инвестицию. Купил в кризисное время и потратил на нее 38 млн долл., сейчас рынок оценивает ее минимум в два раза выше. Если брать эту сделку, то большое спасибо Дмитрию Рыболовлеву (экс-вла­делец «Уралкалия». — РБК daily) — он поднял цены на Манхэттене, поэтому считаю, что это очень удачная инвестиция.
 
— Почему Америка?
 
— Это самый ликвидный рынок, после него уже идет европейский рынок, но там ликвидность для масштабных вложений упала гораздо больше, чем в других местах, поэтому пока этот рынок мне не очень интересен. Интерес в Европе вызывают более мелкие объекты, исключение составляет Лондон, где инвестиции в покупку резиденции могут быть высокопривлекательными.
 
— На какой срок планируете в Нью-Йорке инвестиции?
 
— Как только хорошую цену предложат, сразу закрою.
 
Долгосрочный бизнес
 
— Насколько вам интересны проекты «Роснано» и прочих госфондов?
 
— С «Роснано» обсуждали возможности для соинвестирования, они присылали свои предложения. Но пока совместных проектов у нас нет.
 
— Не собираетесь покупать какой-нибудь банк или страховую компанию?
 
— Нет, пока я не вижу смысла, потому что, если занимаешься услугами, нужно понимать, для чего и в чем твоя ниша. У нас в принципе доминирование больших государственных банков, они заняли основное поле и пространство.
 
— Почему решили создать семейство ETF-фондов? Не рано ли?
 
— Развитие бизнеса имеет долгосрочный интерес, поэтому рано или не рано, все равно нужно делать новое. Мы потратили больше двух лет на то, чтобы довести фонды до состояния, близкого к готовности. ETF — простой, удобный и эффективный инструмент коллективных инвестиций, отлично зарекомендовавший себя на мировых рынках. Мне кажется, что у нас рынок коллективных инвестиций сильно недоразвит. А поскольку сейчас идут активные разговоры о необходимости изменений на рынке коллективных инвестиций, то рано или поздно он получит развитие. Поэтому надо начинать заранее.
 
— Какие фонды запустите?
 
— Мы планируем запустить фонды на физические товары, индексы акций и облигаций. Точные сроки зависят от готовности российской биржевой инфраструктуры, но мы рассчитываем на ближайшие два-три месяца.
 
— Сколько хотите заработать и вложить в этот проект?
 
— Размер инвестиций в данный проект пока не очень большой. Основные доходы ожидаются за счет широкого охвата рынка. Сами заработки скорее долгосрочные, чем спекулятивные.
 
— А как вариант розницы рассматриваете для своих ETF?
 
— Такой вариант, конечно, есть. ETF — это фонды, которые обращаются на бирже и в большинстве случаев торгуются с очень низкими спредами благодаря встроенным арбитражным механизмам. Акции фонда можно приобрести так же, как и любую другую биржевую ценную бумагу, поэтому у розничных инвесторов есть простой и понятный способ покупки акций через своих брокеров.
 
— Возможно открытие офисов по стране?
 
— Нет, как показал тот же опыт НПФ, те, кто строил офисы, сейчас в не очень хорошем состоянии. Здесь скорее нужно использовать какие-то сетевые возможности — страховые, банковские сети.
 
— Когда вы предлагали идею ETF в Международный финансовый центр, были ли какие-то обязательства с вашей стороны?
 
— То, что мы делаем, предполагает 90-процентную локализацию внутри России. Будут использованы российские инструменты, маркетмейкеры и другие местные участники рынка. По­этому все заработки будут внутри России. Точно так же с моим научным проектом. Вот считают, что надо обязательно использовать все только российское, все надо отечественное. Но это глупость. Надо взять лучшее в мире. Что-то в этой стране, что-то в той, объединить, и тогда у тебя будет лучшее в мире. А если ты будешь все брать на местном рынке, где технологическое отставание в 20—30 лет, тогда мы и получим соответствующий продукт.
 
И с ETF точно так же. Надо брать самые лучшие продукты и технологии — тогда у нас будет преимущество. Ну что говорить, российское право хуже английского для этого бизнеса. И если можно взять лучшее и локализовать на местном рынке, то почему бы это не сделать?
 
— В каком статусе участвуете в создании Международного финансового центра?
 
— Я вхожу в рабочую группу — инфраструктурную и принимаю участие во всех вопросах, связанных с развитием инфраструктуры для институциональных инвесторов.
 
— И как же надо его строить?
 
— Пока коллективное сознание, к сожалению, далеко от моего видения. Главный вопрос в том, каким будет преимущество конкретного финансового цент­ра внутри России. Потому что в каждом городе, где финансовый бизнес развит, есть какие-то преимущества, которые этот центр эксплуатирует. В Нью-Йорке сконцентрированы самый крупный бизнес и инвестиции. В Чикаго занимаются товарами, сырьем, производными инструментами — это их специализация. Сингапур — это локальный рынок. Лондон — европейский финансовый центр: здесь удобное регулирование и английское право — лучшее для финансового бизнеса. Знаете, там эффект гравитации — они обеспечивают это преимущество, и уже никто не хочет идти в другое место. Поэтому нам надо ответить на вопрос: что конкретно мы продвигаем и какая у нас идея?
 
— У вас ответ на этот вопрос есть?
 
— Надо найти свою нишу. С точки зрения регионов Россия, Китай, Индия сконцентрированы в одной части земного шара. Я бы пытался развивать и использовать преимущества от совмест­ного развития трех стран. Дело в том, что у нас есть схожие проблемы роста и регулирования. По части площадок я бы гармонизировал все правила, позволил бы автоматический кросс-листинг инструментов. Также я бы предложил юридически нейтральную систему взаимоотношений. Условно говоря, взял бы за основу английское право.
 
Борец с МММ
 
— Периодические всплывает вопрос о несправедливости приватизации. А как вы на это смотрите?
 
— Эти вопросы порождаются несправедливо сложившейся сейчас системой, и приватизация здесь ни при чем. Социальная дифференциация усиливается, и кажется, что в основе этого была приватизация. Но на самом деле это не так. Просто механизмы, которые стимулируют расслоение, существуют вне зависимости от того, была приватизация или ее не было. Бороться надо не с приватизацией и не с людьми, участвовавшими в ней. Надо бороться с социальной дифференциацией. Я все время привожу такой пример: десять лет назад мы провозгласили, что будет пенсионная реформа, и идею, что пенсионеры должны зарабатывать. Правила же для инвестирования пенсионных накоплений сделали такие, что беднейшую часть населения от приватизационного пирога фактически отодвинули, не дали ей возможность зарабатывать. То есть надо вот эти правила менять, а не бороться с теми людьми, которые в свое время что-то приватизировали.
 
— Какие недостатки у нынешних чиновников и системы власти?
 
— Много чего надо было бы там поменять. Но главное, в чем суть, — у нас система слишком формализована. Вместо того чтобы решать проблему, чиновники пытаются обложиться бумажками, чтобы избежать ответственности. Но надо же с проблемой по сути разбираться. Надзорные органы должны жестко наказывать лиц, принимавших участие в манипуляциях и злоупотреблениях на финансовом рынке. А вместо этого вся борьба сводится к чему: давайте закон примем или инструкцию, которая запретит что-то делать. А то, что избыточное законодательное регулирование создает трудности для всех, в том числе добросовестных участников рынка, это во внимание не принимается. Тебя поставили на место, и ты должен на этом самом месте принимать решения. Если было нарушение, то должно быть и соответствующее наказание.
 
Когда была борьба с МММ, меня же персонально поставили за это дело отвечать. Я лично принимал все решения. Пирамиду эту мы закрыли. В правительстве все отказались. Вот мне пришлось всех собрать: налоговую полицию, МВД, прокуратуру. Вот они все у меня сидели, и мы все координировали, принимали решения персонально. Возбуждали дела и проводили расследования.
 
— Нет желания снова «войти в реку» — в новый кабинет министров?
 
— Кабинет министров сначала должен предложить, тогда можно думать. А так как предложений нет, то в целом считаю, что и обсуждать это и не стоит. Думаю, это уже прошлая история, и вряд ли, конечно, это состоится.
 
Источник: РБК daily

Материал просмотрен: 1931 раз
Комментарии (0)добавить комментарий
Ваш комментарий
Автор
Введите число на картинке

  • курсы
Знач. Изм.
USD ЦБ РФ 29/03 92.26 -0.3291
EUR ЦБ РФ 29/03 99.71 -0.5647