Три кита и один велосипед

 

 

АА: Добрый день, Эльчин! Teradata – это компания, которая присутствует практически во всех развитых странах и работает с крупнейшими мировыми заказчиками, которых мы для себя определяем как «Глобал-3000». По сути, мы не опускаемся ниже. Компания работает в одной, но очень бурно растущей нише. Это аналитика данных. При этом в отличие от многих других технологических компаний наша работа выстраивается на трех китах. Прежде всего это, безусловно, технологии. Наши технологии – это все, что касается аналитики, хранилищ данных и систем для обработки данных. В этом сегменте мы всегда были и остаемся лидером. Далее это консалтинг. Причем консалтинг разделен на два крупных блока. Первая часть – это консалтинг по архитектуре. Сегодня с выходом на рынок большого количества разных технологий с открытым исходным кодом у наших заказчиков появляется большое желание идти в ногу со временем. Однако одного желания недостаточно. Как разложить все по полочкам, какие технологии применять, для каких задач, как сделать так, чтобы для бизнеса это действительно было хорошо, как эту волну огромных данных, которая сейчас льется, обуздать и при этом сделать это экономически эффективно? Можно, конечно, и на самолете передвигаться из дома на работу, но это достаточно дорого и кругов много нарежешь лишних и, возможно, не так эффективно, как на автомобиле. Как оказалось, для современной организации выстроить архитектуру и экосистему достаточно непросто. Нужно профессиональное участие. И это как раз то, чем мы занимаемся, одна из «ног» нашего консалтинга. Вторая часть – это консалтинг по разработке и внедрению бизнес-приложений уже на основе аналитики данных. Понимая, как те или иные данные, та или иная аналитика могут помочь для решения какой-либо бизнес-задачи, мы уже делаем конечное решение, что называется, под ключ. То есть мы берем бизнес-задачу и решаем ее. Это могут быть задачи по фронт-менеджменту или по отчетности, это может быть решение, которое просчитывает определенные модели, это может быть предиктивная аналитика для промышленных компаний и т.д. По сути, это и есть три кита, то, из чего компания состоит.

 

 

АА: Знаете, если вы посмотрите на ментальность нашего народа, то «изобретение велосипедов» – это наша культурная особенность. У нас даже есть пословицы, которые и на английский язык перевести невозможно: «Голь на выдумки хитра», например. И тут я периодически выступаю в роли своеобразного тормоза народной смекалки. Я не сторонник того, чтобы изобретать ненужные «велосипеды». Я говорю: ребята, есть бизнес-модель, которая работает, и давайте просто будем ее здесь делать. Поэтому что касается вашего вопроса, в России мы, в принципе, повторяем структуру, которую внедряем во всем мире.

 

 

АА: Да, они повторяют. Хотя мир сейчас достаточно динамичен. Есть некоторые вещи, которые мы здесь сделали впервые в мире. Тут как раз смекалка хороша. Смекалка хороша, когда ты делаешь какие-то конкретные проекты, но, если есть бизнес-модель, не надо ничего изобретать. Поэтому в России мы стоим на тех же трех китах: технологическое лидерство, консалтинг в архитектуре, консалтинг по бизнесу. И на этом движемся.

 

 

АА: Это не совсем так. В чем суть нашего подхода, мы беремся за самые сложные крупные темы. Это наша ниша. Мы не размениваемся на маленькие проекты. Они, в принципе, интересны, но, как я говорил, самую большую отдачу для себя, для организации, для заказчика, для общества в целом ты даешь тогда, когда ты делаешь самый масштабный проект. Такие проекты не могут быть простыми. Более того, они обязательно будут непростыми, будут иметь сложности, обязательно будут иметь длительный срок реализации. У нас получилось так, что в начале 2010 года мы дали старт сразу нескольким крупным проектам в разных организациях. Эти проекты нужно было и сделать, и завершить, и добиться одобрения со всех сторон, и убедиться, что это работает. Например, ВТБ24, один из первых проектов, который мы начали. Можно сказать, что внедряли семь лет, а можно сказать, что за несколько лет перевернули организацию, т.к. организация изначально не оперировала аналитикой данных, а сейчас весь бизнес построен фактически вокруг этого. И руководство этой компании подтверждает, что они заработали большую часть прибыли благодаря тому, что и мы сделали в том числе. Такие вещи невозможно сделать за один день и за один год. Есть такие проекты, которые можно сделать быстро. Сейчас много таких маленьких data sсience проектов, когда пришел, увидел, поисследовал, доказал, что ты прав, подтвердил гипотезу. Но если ты хочешь действительно организацию развернуть, чтобы она стала data driven или, как говорят сейчас, цифровизация у нее произошла, то это требует очень много времени и нуждается в доказательствах. И вот как раз, наверное, ваш комментарий относится к тому периоду, когда и я, и вся команда, и много зарубежных коллег были вовлечены не в то, чтобы расширяться, а в то, чтобы доказать, чтобы сделать те проекты, за которые мы уже взялись.

 

 

АА: Да, создать реноме в том числе. С такими масштабными проектами все не так прозаично. Были сложности, было даже отчаяние. Но я всегда говорю своей команде, что у нас другого выхода нет, мы работаем в одной нише, и у нас не может быть неуспешных проектов, потому что один неуспешный проект – и мы вылетаем. Поэтому если проект идет не так, мы будем плакать, рвать жилы, не спать, но будем продолжать его делать, и мы его доделаем, потому что у нас других вариантов нет. Мы не какой-нибудь мультивендор, у которого есть СРМ-решения, хранилище данных, аналитика, ERP и можно идти по принципу, что-то здесь не доделаем, что-то там пошло не так… Такого выбора у нас нет.

 

 

АА: Зачем нас зовут? Нас зовут тогда, когда действительно нужно построить организацию вокруг аналитики данных, и тогда, когда это нужно сделать в масштабе. Не просто какой-то точечный, единичный проект, а когда нужно управление данными запихнуть в самый-самый центр организации. Это на самом деле не столько чисто технологическая проблема, технология работает и работает. Это организационная проблема и проблема внедренчества. И это то, что мы делаем и можем сделать. Мы доводим до конца самые сложные проекты, зачастую под серьезным давлением, проекты, в которые мало кто верит до конца, а мы, что называется, обеспечиваем доставку. Это очень серьезная репутация, которой мы дорожим.

 

Если описывать более мелкими штрихами, нас привлекают, когда хотят разобраться, что делать с технологиями.

 

 

АА: Без этого сейчас невозможно. Если ты принимаешь решения недели, а то и месяцы, то все, ты уже отстал. Когда мы говорим про трансформацию, тем более каких-то крупных организаций, ты можешь иметь определенное видение, но для того, чтобы двигаться, тебе нужно двигаться оперативно и получать какие-то результаты для своего бизнеса быстро. Поэтому без Agile-подходов и всего, что с этим связано, не обойтись. Все проекты сейчас построены по этому принципу, но они обязательно должны иметь некое светлое видение в голове, какая целевая структура, ради чего мы это делаем, какая архитектура. Эти вещи должны быть логически увязаны.

 

 

АА: Это история семилетняя. Мы с заказчиком семь лет, но там было сделано достаточное количество проектов, и мы в течение первого года запустили целевые компании, которые сразу начали окупать систему. Она окупилась, и на основе этого уже начали развиваться дальше.

 

 

АА: Вообще банки – это исторически наш основной профиль. Первый заказчик Teradata в 1981 году – это Citibank. И банки до последнего времени и сейчас играют большую роль в нашем портфеле. Почему? Потому что, в принципе, это организации, которые знают, что делать с аналитикой, с данными. Такова их природа. Кто-то лучше это делает, кто-то быстрее, кто-то медленнее, но эти нюансы уже зависят от настроя руководства, культуры и всего остального. То есть банки – это действительно одна из приоритетных отраслей, но не единственная. Это и телекомы, и розница, и транспортные компании, и госкомпании и госучреждения. Сейчас уже новый тренд пошел, это промышленные, химические, производственные, добывающие компании, металлургия, нефтегаз – это новая волна, что называется, третья волна «больших данных». Но вот что меня действительно удивляет, так это то, что некоторые считают, что работа с банками закончилась. Вот, условно говоря, были банки, которые аналитику делали, все с ними понаделали, понавнедряли всего, банки теперь полностью оцифрованные, и давайте сейчас следующий шаг делать – работаем только с производственниками. Совсем нет. Много инноваций внедряется в банках. Новые технологии, нейронные сети и то, что с ними связано, позволяют решать старые задачи с большей эффективностью. Лучше выявляются мошеннические операции, меньше ложно-позитивных сигналов, когда банки зачем-то блокируют клиенту карты, хотя это нормальный клиент, который просто оплатил покупку своей картой на «Амазоне». Вот, например, мне мой банк как-то заблокировал карту, когда я в Америке заказал на «Амазоне» книги…

 

 

АА: Решил, что я не читаю книжек, не мой стиль (смеется). Меня, как потребителя, конечно, напрягает то, что я был вынужден потратить кучу времени на звонки в банк, вместо того чтобы потратить это время на совсем другие вещи. И эти, казалось бы, чисто технологические аспекты, как он работает с рисками, как он вообще свой бизнес ведет, напрямую влияют на взаимоотношения банка с клиентом. Это новый этап развития банковских технологий.

 

 

АА: Да, конечно. Это такое возвращение к корням. Например, Стивен Брост, CTO Teradata, один из think tank Америки 2000-х, лет пять назад на одной из наших конференций сказал: «Когда Teradata купила мою компанию, я был в восторге, потому что на тот момент Teradata была как партизан, не смотрела ни на каких вендеров, которые сидят в ИТ глубоко, внедряют какие-то системы, не оглядывалась на авторитеты, а шла к бизнесу и говорила, что можно сделать то-то и то-то и получить такой-то результат для бизнеса. А сейчас у меня такое ощущение, что мы все это растеряли». И в тот момент возникло осознание, что нам надо вернуться к корням, что мы существуем только потому, что мы, как компания, технология, вся наша экосистема, мы приносим бизнес-результат. Мы приходим к бизнес-заказчику и говорим, что здесь вы можете заработать, здесь сэкономить, можете взять какое-то инновационное решение и построить новую систему, и только потом мы говорим, как это можно реализовать. Изначально мы не занимаемся чистой инфраструктурой из разряда «давайте построим хранилище данных, а зачем – потом разберемся». Можно его построить на 1 терабайт, а можно на 21 терабайт, можно на 2 питобайта. В любой организации данных сейчас бесконечно много, вопрос, какие данные нужны, зачем нужны, что ты с ними будешь делать и какой бизнес-результат получишь. Вот именно этот подход, который ставится во главу угла, – это возвращение к нашим корням. Что реально в этом ключе было сделано, мы выделили отдельно группу отраслевых консультантов, которые знают уже многие подходы, особенно к таким зрелым, аналитически зрелым отраслям, как банки, например. Есть карта понятных бизнес-инициатив, которые можно на банк спроецировать и понять, что здесь можно заработать, а здесь сэкономить, а здесь можно что-то еще хорошее сделать за счет таких данных, проектов, технологий. И вот с этим мы идем.

 

 

АА: Вообще у нас кристально чистая стратегия, мы назвали ее для себя «Глобал-3000» – это те компании и организации, с которыми мы либо работаем, либо хотим работать. Мы просто говорим: мы будем работать, условно, с РЖД, и я начинаю с ними работать, как будто они – мой давний заказчик. А что это означает? Я выстраиваю команду, которая состоит не из одного человека, который 10% времени тратит, а целую полноценную команду, которая разбирается в их бизнесе, считает их стратегию, разговаривает с людьми, понимает, какую архитектуру выстроить, и это для нас такое долгосрочное инвестирование. Такая стратегия в какой-то степени ресурсно-затратная и, возможно, рискованная, но она все время помогала, и результат она приносит. И потом так интереснее.

 

 

АА: Да, живет, и нет, не стали (улыбается). В этом смысле у нас очень уникальный баланс. С одной стороны, мы большая компания, международная, которая работает с ведущими компаниями мира, делает клевые проекты, которые интересны везде. А с другой стороны, мы не такие уже и крупные, порядка 12 тыс. человек во всем мире, больше ста – здесь, в России.

 

 

АА: Не обязательно. Это может быть техническое, может быть научное образование, например, мы сейчас вырастили команду, в которой кто-то пришел из технической специализации, кто-то – из науки. Эта такая интересная роль. Есть, например, отраслевые консультанты, которые не все имеют техническое образование. Некоторые имеют техническое образование, а другие пришли из банков, экономисты, просто они знают, что такое банк, как он устроен, научились понимать, как данные могут помочь в этом бизнесе. В этом его роль, но не техническая совсем.

 

 

АА: Сначала скажу так: многие вещи можно прийти и сказать: вот здесь поменяй – и будешь работать по-другому, более эффективно. Можно. Но это не совсем наш бизнес. Наш бизнес в том, чтобы сказать следующее: если здесь ты посмотришь на это с этой стороны с помощью таких данных, то ты сможешь сделать вот это, и поэтому у тебя будет результат.

 

 

АА: Спасибо вам!