Юрий Войцеховский: «Инвесторы задают вопросы о смерти Магнитского»

К этой идее Войцеховский пришел не сразу: в начале 1990-х он работал в HSBC, потом почти 10 лет в ЕБРР, затем вернулся в коммерческие структуры. Пять лет назад он создал собственную компанию Astor Capital, а в последние пару лет ему довелось «порулить» российской дочкой Standard Bank. Вернувшись в собственный бизнес, Юрий Войцеховский решил, что в России пора что-то менять. О том, что менять и как, он рассказал Slon.ru.

— Для чего в конце прошлого года вы создали Национальный совет по развитию инвестиционного климата? Что хотите лоббировать?

— Стал заниматься Советом из патриотических соображений, как это ни вульгарно звучит в наше время. Но очевидна и практическая польза: если инвестиционный климат в России станет лучше, то в оставшиеся 90% времени, которые я уделяю бизнесу, мне, как и всем бизнесменам, будет легче работать с инвесторами. Естественно, больше всего я себя посвящаю бизнесу, но есть принцип «десятины», которому я следую. Вот так к другим некоммерческим проектам, которыми я занимаюсь, теперь добавился еще один — Национальный совет по развитию инвестиционного климата.

— Кто ваши соратники?

— Позвал тех, кого знал. Пока в Совете,в основном, инвестбанкиры, так получилось. Среди них есть руководители иностранных банков и различных финансовых компаний. Часто это люди, которые приняли для себя решение участвовать в проекте как частные лица, а не как представители каких-то бизнесов. Состав объявим чуть позже, но этот круг не является закрытым и будет расширяться.

— Разве недостаточно тех институтов, которые уже созданы для улучшения инвестиционного климата?

— Как ни странно, в России нет национального агентства по инвестициям. Это даже удивительно, когда стал систематически изучать ситуацию с инвестиционным климатом, обнаружил, что в нашей стране нет такого органа, который отвечал бы именно за инвестиции. На мой взгляд, было бы целесообразно создать подобную структуру с участием одного из ключевых министерств. Такой центр привлечения инвестиций может работать по примеру других стран, где существуют агентства по иностранным инвестициям или агентства развития (Development Agency). Этот центр мог бы взять на себя задачу привлечения инвестиций в Россию, а также выступить в качестве центра защиты инвестиций, куда смогут обращаться предприниматели и инвесторы, в том числе иностранные.

Для меня необходимость существования такого органа — абсолютно очевидная вещь. Агентства по инвестициям есть практически во всех восточно-европейских странах, есть в Великобритании, а в Японии такое агентство существует уже 50 лет.

— Каковы функции такого агентства?

— Основная задача — это привлечение инвестиций, и ее выполнение зависит от очень многих вещей: необходимо совершенствовать законодательство, снижать уровень коррупции, менять налогообложение. Все это требует участия в разных диалогах между заинтересованными сторонами. Привлечение инвестиций — это тот фокус, который позволит модернизировать экономику. И тут агентство по инвестициям могло бы помочь делать определенные шаги в этом направлении, выступая в качестве пункта контактов для инвесторов, участвуя в диалоге с правительством, предлагая изменения в законодательство. Кроме того, агентство могло бы работать и с внутренними инвесторами, идущими в другие регионы.

— Какие агентства по инвестициям наиболее эффективны?

— Мне нравится новая модель, которая прижилась в восточно-европейских странах: они не стали создавать отдельные офисы, как японская JETRO, а пошли по пути экономии. Сеть их агентств работает на базе дипломатических посольств, через них же распространяется информация для потенциальных инвесторов в глобальные медиа. Конечно, и российские посольства косвенно занимаются вопросами привлечения инвестиций в страну, но это не их основная задача. За 15—20 лет, используя самые современные технологии, этим центрам удалось стать частью эффективной инфраструктуры по привлечению инвесторов. Такие агентства имеют статус некоммерческой организации, и их цель — отнюдь не извлечение прибыли. Модели их финансирования самые разные: где-то участвует частный сектор, есть спонсоры, где-то — бюджет.

— Ваша идея находит поддержку?

— С некоторыми чиновниками я как член экспертного совета по региональной инвестиционной политике при Минрегионе обсуждал эту идею и, в принципе, могу сказать, что поддержка есть. Конечно, далеко не все зависит от наших желаний, но мы уже видим на рынке несколько потенциальных агентов, с которыми можно работать, и мне бы хотелось эту работу объединить. Национальный совет по развитию инвестиционного климата, который я возглавляю, заинтересован в привлечении как отраслевых организаций, так и государственных органов к работе над созданием агентства по инвестициям. На монополию не претендуем, но мы с удовольствием примем участие в разработке его концепции.

— Что, по-вашему, могло бы делать агентство по инвестициям, чего не делали бы Торгово-промышленная палата и торговые представительства?

— В какой-то степени эти институты и другие тоже что-то делают для привлечения инвестиций — и Торговая палата и представительства, — а из министерств, в наибольшей степени вовлеченных в этот процесс, можно назвать Минэкономразвития. Однако все они занимаются множеством других разных вещей. Деятельность именно в этом направлении специальным образом не стимулируется и эффективность не контролируется. Чем хороши специализированные агентства — это дает дополнительную фокусировку на достижении целей. Есть примеры в других странах, когда таким структурам были поставлены задачи по привлечению инвестиций, вокруг них объединился бизнес и правильные люди, осознавшие, что улучшение инвестклимата — это для них хорошо. Получилась некая критическая масса, поэтому они были успешны.

— Критическая масса — это, наверное, когда взятки перестанут давать?

— Это будет постепенный процесс. Люди не берут взятки по двум причинам: первая — потому что им не позволяет совесть, культура и воспитание. Но требуется очень длительный процесс, чтобы это изменить. Вторая причина — экономическая модель позволяет людям легально зарабатывать другим образом. В этом случае человек знает, что его система бонусов и мотивация на результат дадут ему больше, чем если он сейчас чего-то решит «оторвать». Но движение в эту сторону займет много времени, за год или два эту проблему не решить. Это займет десятилетия, но когда-то надо же начинать. Пусть даже это поначалу лишь желаемые стандарты.

— Какая задача является первоочередной — создание инфраструктуры для инвестирования или механизмов защиты интересов инвесторов?

— Я бы не выбирал, что нужнее. И то, и другое важно. Да, инфраструктура — это база, основа основ. Ведь не секрет, что в России отсутствует множество самых разных необходимых для инвестирования зарубежного капитала вещей. Например, здесь нельзя провести сделку с иностранным капиталом, инвесторы вынуждены пользоваться английским правом. Но что касается защиты инвесторов, то тут тоже недостаточно действенных механизмов, сейчас каждый решает этот вопрос по-своему. О проблемных ситуациях я слышу очень часто: многие инвесторы, когда у них возникает какая-то проблема, звонят мне и советуются.

— И что советуете, если против инвесторов задействован административный или силовой ресурс?

— В каждом случае это индивидуальное решение, единого совета, как нужно решать проблемы, нет. Вот на днях звонили иностранные инвесторы и спрашивали: «Что делать?» Власти стали «кошмарить» бизнес, который они развивали два года, дело дошло до приостановки деятельности. Откуда ветер дует, разобрались: недавно они уволили человека, связанного с местной администрацией, который им эти проблемы и организовал. Не знаю, помогли ли мои советы, но проблему они решили.

— У нас все проблемы решаются одинаково — надо «дать»?

— Понимаете, если дать, с них начнут требовать на каждом шагу. Что последует за этим, можно наблюдать в некоторых африканских странах. Инвесторы сейчас просто уходят оттуда, потому что их уже задергали различными просьбами что-либо оплатить помимо налогов и соглашений о разделе продукции. И на территории СНГ тоже есть такие регионы. Помимо всех обязательств с них еще требуют денег на социальную инфраструктуру, вымогают взятки. Я просто знаю много таких примеров, когда бизнес вынужден уходить.

— После череды последних скандалов вокруг IKEA, Daimler и Hewlett-Packard зарубежные компании заявили о готовности совместно противодействовать коррупции. Значит, в России не так все плохо?

— Да, в России ситуация не настолько плоха, чтобы инвесторы покидали страну. Но изменение принятых правил игры для бизнеса — это вопрос нашего будущего. У мощного государства должна быть мощная экономика, обеспечивающая обороноспособность и нормальную жизнь людей. Сейчас это невозможно без инвестиций, на сырье мы далеко не уедем, и все прекрасно это понимают. Улучшение инвестиционного климата для экономики, конечно, не панацея, но без него уже невозможно. И в этом плане кризис даже хорош: надеюсь, он произведет какое-то отрезвляющее действие на власти и бизнес.

— В России инвесторы часто не могут добиться своего, даже заручившись поддержкой на самом высоком уровне. Вот, например, китайскому правительству не удается активизировать строительство в Москве «Парка Хуамин», мэрия тормозит проект. Параллельно компания «Интеко» жены мэра требует с одного из своих китайских партнеров по другому проекту $50 млн через арбитражных судей в Стокгольме, и почему-то менеджмент «Хуамина» считает такое совпадение не случайным. Что в такой конфликтной ситуации может поделать какое-то агентство, если даже в правительстве разводят руками?

— У агентства может быть разный набор функций. Например, это может быть фокусировка на пиаре и подготовке информации для инвесторов о стране. Но на мой взгляд, это поверхностный подход, многих вещей он не изменит. Есть пример Великобритании и Японии, где агентства плотно работают с законодательными органами, а в наблюдательный совет входят министры. При таком агентстве упомянутый китайский инвестор может не только рассчитывать на общее улучшение инвестклимата в процессе его деятельности, но может прямо обратиться с просьбой оказать содействие при общении с госорганами. Важно и то, что такое агентство могло бы помочь организовать диалог на достаточно ранней стадии конфликта, а не тогда, когда его уже сложно разрешить.

— У нас еще есть инвестиционный казус имени инвестора Уильяма Браудера и гибель в следственных застенках юриста его фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского. С этим-то как быть? Что вы отвечаете инвесторам, которые наверняка спрашивают вас об этом деле?

— Пришлось вникнуть и в это, потому что инвесторы, действительно, задают об этом деле вопросы. Но я не хотел бы комментировать конкретно это дело: слишком многие в него вовлечены, и некоторых людей я знаю лично. Это драматическая ситуация, в которой нет абсолютно правых и неправых.

— Отрезвляющее действие от подобных событий и потерь в результате кризиса будет продолжительным?

— Есть фундаментальные вещи, отношение к которым имеет самые далеко идущие последствия как для инвестиционного климата, так и для экономики в целом, их изменение — очень долгий процесс. Если продолжать кивать и соглашаться со всем в ситуациях, требующих самоопределения, ничего не изменится. Тут важно настроиться на то, чтобы что-то делать, не сидеть на месте и не думать только о том, как все плохо.

Беведовала Елена ЗУБОВА

 

 

Источник: Slon.ru