ИНВЕСТИЦИОННЫЙ ГОРИЗОНТ

Интервью с Ареном Апикяном, заместителем Генерального директора, управляющим директором Центра по работе с  Индивидуальными клиентами УК «Альфа-Капитал».

 

The Retail Finance: Расскажите, пожалуйста, с чего начинал формироваться рынок коллективных инвестиций в России.

 

Арен Апикян: Рынок розничных ценных бумаг возник у нас еще в начале 90-х г. Тогда появились первые ценные бумаги, первые фондовые биржи, количество которых было минимально. Первые серьезные биржи — РТС, ММВБ — появились в 1994-1995 г., и как следствие тогда же стали возникать инструменты коллективного инвестирования. В частности, в 1996 г., после принятия Закона об инвестиционных фондах, появились самые первые ПИФы и управляющие компании.

       Сегодня основной бизнес российских УК сосредоточен в двух сегментах: розница и институциональный сектор. Негосударственные пенсионные фонды только-только зарождаются в России, их активы пока что мизерны. Нельзя сказать и о сосредоточении колоссальных сумм в страховых компаниях.

       На рынке существуют нишевые игроки: если у одной компании 80% активов сосредоточены на институциональных клиентах, то есть компании со 100% ритейлом.

 

       R.F.: Как аналогичные процессы происходили в соседних с Россией странах?

 

       А.А.: Российский рынок можно сравнить с другими так называемыми, развивающимися рынками — по их масштабности и потенциалу. Россия сегодня по стоимости активов в фондах находится на почетном 39 месте — где-то между Аргентиной и Филиппинами. От развивающегося рынка Бразилии мы отстаем в сотни раз: сегодня и фондовый рынок, и рынок коллективных инвестиций этой страны гораздо более развит и гораздо большее количество людей участвует в этом процессе.

       Посмотрите на то, что происходит сейчас в Китае: у них началась буквально ПИФомания, мания инвестирования в ценные бумаги. Миллионы людей в Китае участвуют в игре на фондовом рынке; и дошло уже до того, что люди закладывают квартиры, продают машины — и инвестируют в китайские акции. За счет этого в прошлом году китайский рынок вырос более чем на 100%. Это уже полное сумасшествие и опасный перекос в другую крайность: может очень сильно раздуться «пузырь», и, как это бывало уже и в США, и в других странах, закончиться все плачевно. «Пузырь» может лопнуть, и миллионы людей останутся бездомными и без денег. Первые признаки этого мы видели совcем недавно, когда за один день рынок китайских акций рухнул на 9%, а вслед за ним овалились и другие рынки.

 

       R.F.: Есть ли общие закономерности в развитии мировых рынков коллективных инвестиций и рынка российского? Можем ли мы эффективно принимать опыт других стран?

 

       А.А.: Общие закономерности есть во всех развивающихся рынках. Наша модель фондового рынка очень похожа на турецкую. Турция очень близка к нам и по этапам развития, и по кризисам, которые переживал рынок. А кризисы были очень серьезные: и рынок обваливался, и валюта девальвировалась.

       Другие страны — это Бразилия, Китай, Индия. Страны «БРИК» — именно эти страны во всем мире считаются сейчас наиболее интересными с точки зрения развивающихся рынков в плане привлечения инвестиций, причем Россия является наиболее привлекательной для иностранных клиентов. В целом за границей появилось множество фондов, инвестирующих именно в БРИК.

       Если говорить об использовании зарубежного опыта, то я полагаю, что России следует перенимать опыт всех стран, которые достигли большего в первую очередь в том, что касается регулирования рынка. Наш рынок слишком зарегулирован, влияние государства и федеральных органов слишком высоко, в отличие от рынка США и других рынков, где есть большое количество саморегулируемых организаций, которые самостоятельно устанавливают правила.

 

       R.F.: Какова специфика российского рынка коллективных инвестиций? Какие основные тренды данного рынка на ближайшее время вы можете назвать?

 

       А.А.: Россия — это страна, которая в первую очередь за счет своих природных ресурсов всегда будет играть ключевую роль в мировой экономике, особенно учитывая энергетический голод стран Европы и Азии. С одной стороны, для нас это благоприятно. С другой стороны, экономика не иверсифицирована, более 50% фондового рынка состоит из нефтяных бумаг; соответственно, негативная ситуация на нефтяном рынке влечет определенные риски для нас, она сразу сказывается на фондовом рынке.

       Как и во всем мире, не все российские клиенты понимают до конца, как себя ведет фондовый рынок. Поэтому когда они видят какие-то риски движения, то начинают паниковать и погашать паи, хотя это уже поздно делать, когда рынок упал на 5-6%. Пока будет идти процесс погашения, можно будет потерять процентов 10.

       Если у нас в стране такие падения и взлеты происходят очень быстро, несколько раз в год, то, скажем, на многих мировых рынках падение может длиться несколько лет — как это было, например, в США, когда лопнули акции высокотехнологичных компаний и наступил 3-летний кризис. Индекс Dow Jones начал расти у них только в 2004 г., а до этого он 3 года падал. Конечно, инвесторы не рассчитывают на очень долгосрочные инвестиции, и падение рынка в течение трех лет вызывает у них разочарование.

       Есть классическая модель поведения инвестора на фондовом рынке. Когда рынок растет, у человека сначала интерес, потом более глубокий интерес, потом — эйфория. Когда же рынок падает, отношение меняется радикально; на какой-то точке человек говорит «Это не мое» и уходит с фондового рынка. А потом снова появляется интерес. Эта модель проверена временем. Ключевой вопрос для инвестора — готов ли он еще перетерпеть, переждать падение.

       УК и банки будут все более серьезно относиться к процессу консультирования клиента и к процессу периодической информационной поддержки клиентов. К сожалению, очень многие компании до сих пор пытаются привлечь к себе клиентов путем обещания высокой доходности, основанного на прошлых периодах. На мой взгляд, это тупиковая дорога. Люди очень хорошо запоминают цифры. Если ты активно пишешь о своей доходности в прошлых периодах, то будь готов к тому, что люди будут ожидать от тебя такой же доходности в будущем.

       Говоря о присутствии иностранного капитала на российском рынке, можно отметить, что процессы, происходящие с отечественными розничными банками, аналогичны тем процессам, которые в ближайшем будущем будут происходить с российскими УК. 90% привлечения денежных средств на этом рынке приходится на топ-10 УК. Всего УК в России — 250. Тех, что работают с ПИФами, около 150. Так кому нужны те 140 компаний, если на них приходится всего 10% привлечений?        Правда, процесс скупки российских УК займет больше времени, чем процесс скупки банков, поскольку наша индустрия пока что настолько мала и непривлекательна для иностранцев, что реально серьезные иностранцы начнут выходить сюда только лет через пять. Но в любом случае останется 2-3 мощные управляющие компании, а все остальные будут скуплены иностранцами. Уже сегодня мы видим интерес к российскому рынку со стороны Дойче банка, стратегическое партнерство КИТ-финанс и Fortis. В этом году на рынок выходит Pioneer Investments. Я думаю, что тот опыт, знания и технологии, которые есть у западных компаний, очень востребованы на нашем рынке. Другое дело, какой тип партнерства это будет: 100% покупки или еще что-то.

 

       R.F.: Клиент управляющих компаний — кто он?

 

       А.А.: Основной клиент УК сегодня — это частные лица и негосударственные пенсионные фонды.

       В ритейле клиентом Альфа-Капитал может стать любой человек, который может себе позволить откладывать небольшую сумму от своих денежных доходов. По нашим оценкам, порядка 20 млн человек в России сегодня потенциально могут стать клиентами ПИФов. Это те люди, которые относятся к группе работоспособного населения, средний класс.

       Реальных клиентов-инвесторов, уникальных клиентов, на сегодняшний момент порядка 300 тысяч, т.е. около 1% работоспособного населения страны. Например, в Польше уже более 10% трудоспособного населения инвестируют на фондовом рынке, в Испании — порядка 30%.

Конечно, такой «гэп» будет быстро сокращаться. Объемы привлечений в паевые фонды, которые мы сегодня видим, — колоссальны, и ежегодно они утраиваются. Если в 2005 г. рынок привлек всего 9 млрд руб. в ПИФы, то в 2006 г. эта цифра уже была 43 млрд руб. Более чем четырехкратный рост. Уже за 2 месяца этого года УК привлекли более 10 млрд руб.

 

       R.F.: Что это за явление — мода на ПИФы и как оно возникло?

 

       А.А.: Такую моду, или бум, мы наблюдаем, наверное, с конца прошлого года. Очевидно, что большинство людей, у которых есть какие-то сбережения, уже думают участвовать в этом рынке. Для многих иметь паи в фонде, иметь ценные бумаги становится элементом престижа. У человека должны быть машина, квартира — и акции, паи, ценные бумаги.

       В кругах среднего класса это уже становится неким обязательным атрибутом. Инвестирование на фондовом рынке становится нормой жизни, и некоторые люди даже начинают стесняться, что у них нет ценных бумаг или ПИФов.

       Интерес к коллективным инвестициям растет все активнее и по другим, абсолютно понятным причинам: хранить деньги в валюте не выгодно из-за потерь на курсе; в рублях — из-за инфляции. Для большинства людей выхода здесь два: нести деньги в банк на депозит или вкладывать в какие-то инвестиционные инструменты, как-то: золото или недвижимость. Но чтобы вкладывать в недвижимость, нужны очень серьезные средства, не каждый может себе это позволить, учитывая такой бешеный рост цен и уже сомнительную инвестиционную привлекательность. На рынке недвижимости Москвы, например, большинство инвесторов уже не реинвестируют их обратно.

       Фондовый рынок в этом плане — очень хорошая альтернатива. Здесь вероятность потерять все отсутствует, а ликвидность очень высока. Доходы, которые люди получали в 2006 г. на фондовом рынке, сопоставимы с доходами по недвижимости. Поэтому очень многие из бывших инвесторов в недвижимость уже не воспринимают доходы, которые может дать банк. Люди, привыкшие делать 50-60% годовых, уже не пойдут на 9% депозита.

       Еще одна серьезная причина, по которой люди начинают вкладывать деньги в фондовый рынок, — рост реального благосостояния населения. У многих людей появились свободные деньги, которые они могут откладывать на какие-то долгосрочные цели. Таких людей пока очень мало, их, может быть, 2 или 3% от всего количества клиентов Альфа-Капитал, но это самые правильные и самые любимые нами клиенты, потому что самая выгодная политика инвестирования — это вкладывание на долгий срок с небольшими добавлениями средств каждый месяц. Клиенты, понимающие это, отмеряют себе инвестиционный горизонт в 10-15 лет; это люди, которые уже сегодня думают о том, что у них подрастают маленькие дети и им надо дать образование; это люди, которым 30-40 лет, а они уже начинают думать о своей пенсии. Такие клиенты начинают каждый месяц делать небольшие вложения, скажем, по 500-600 долл., по 1000, если позволяет зарплата. Как правило, таким образом можно достичь наилучших результатов, потому что усредняются все негативные колебания. Когда человек узнает, что, откладывая 10 лет по 500 долл., в среднем под 20% годовых, можно будет накопить 1 млн долл., он начинает задумываться.

       Вложив в акции Сбербанка в 1999 г. 3000 долл., сейчас можно было бы стать долларовым миллионером. Такие инвестиции сделали единицы людей в стране, а остальные кусают себе локти. И точно так же через 5 лет можно будет сказать о чем-то другом, о других акциях и бумагах.

       Если сейчас инвесторов в ПИФы — 300 тыс., то лет через 5, я думаю, их будет около 1,5 млн. Это уже хороший уровень, это по крайней мере 1% от всего населения страны. Когда-нибудь мы, возможно, дорастем и до уровня США, где в том или ином виде — в паевые фонды, пенсионные фонды, акции — в инвестировании участвует 70-80% работоспособного населения страны.

       Рынок развивается очень бурно, и для экономики страны это позитивный тренд. Чем больше людей участвует в фондовом рынке, тем больше будет стабильности и выше рост благосостояния людей, а значит меньше социального волнения и недовольства.

 

       R.F.: Каково место ПИФов в линейке розничных финансовых продуктов?

 

       А.А.: К сожалению, очень незначительное; ниже, наверное, только у ОФБУ. Проводились даже социологические опросы на тему того, куда бы люди вложили свои деньги. По их результатам, ПИФы находятся на последнем/предпоследнем месте. Причина проста: очень многие до сих пор не знают, что это такое.

 

       R.F.: Какой канал продаж ПИФов оптимален, на Ваш взгляд?

 

       А.А.: Оптимальный канал продаж, на мой взгляд, — это продажи через финансовых консультантов. Только появляются компании и люди, начинающие развивать данное направление. Они будут  оставлять свои рейтинги, оценивать привлекательность сегментов, ПИФов; они сами выбирают ПИФы, которые хотят предлагать своим клиентам, и т.д.

       Посмотрите, что мы имеем сегодня? Сегодня УК продают паи или через свои офисы продаж, или через банки-агенты, которые, в принципе, не слишком заинтересованы в этих продажах, хотя и делают на этом очень неплохие деньги. Многие банки «старой закалки» до сих пор считают инвестиционные продукты конкурентами депозитам.

       В чем проблема? В случае, когда клиент приходит в офис компании, заинтересованной в продаже именно своего фонда, ему будут активно рекламировать преимущества именно данного фонда, при этом, естественно, занижая достоинства всех остальных. Если же клиент приходит в банк, он сталкивается с другой крайностью: абсолютным безразличием, мол, вот он, ПИФ, лежит на полке, возьми, какой хочешь.

       На Западе, например, УК давно уже сами ничего не продают — этим занимаются либо банки, либо финансовые консультанты. Они очень серьезно подходят к вопросу консультирования. Клиенту не позволят сделать глупость. Если же человек ну очень настаивает, он должен подписаться под тем, что хочет сделать эту глупость, т. к. его риск-профайл не подходит под тот продукт, который он планирует купить.

       У нас такой практики нет. В стране существуют единицы компаний и банков, которые проводят такие вещи, как анкетирование клиентов, подбор оптимальных для них соотношений риск-доходность. Надо человеку подсказать: дружище, если ты не готов терять деньги, то фонд акций не для тебя априори. Этого никто не делает, кроме финансовых консультантов. Деятельность их выгодна как для самих консультантов, так и для клиентов и для УК.

 

       R.F.: Система вознаграждения финансовых консультантов может повлиять на их «независимость», как этого избежать?

 

       A.A.: Финансовые консультанты, как правило, зарабатывают деньги на клиенте, который пришел к ним за консультацией. Поэтому им нет резона предлагать ту или иную компанию. Они изучают потребности клиента, составляют для него финансовый план и т. д.

       Оплата консультантов может быть как в виде разовой комиссии от клиента, так и в виде регулярного вознаграждения от самой УК. На Западе, как правило принято делиться своими доходами с финансовыми консультантами, т. е. все время, пока клиент вкладывает в фонды твоей компании, ты платишь своему партнеру. У нас в стране этого, к сожалению, пока нет.

       Большинство банков недостаточно активно входят в партнерство с УК потому, что им предлагают: возьмите 1% с самого же клиента, а остальное отдайте нам, и мы будем зарабатывать на нем деньги. Для банков 1% с клиента — это копейка.

       В Альфа-Капитал другой подход. Работая с банками, мы предлагаем им часть нашего вознаграждения. В зависимости от объемов эта часть может быть от 20 до 50% нашего вознаграждения. Если портфель таких клиентов значителен, банки могут зарабатывать миллионы долларов в год, не прикладывая больших усилий. Большинство банков пока не видит этого, не видит, где «лежат деньги». Причина — недостаток опыта и понимания, узость мышления большинства российских банкиров. Они видят только один способ зарабатывания денег — например, кредиты. Но, пока они зарабатывают на кредитах, их конкурент будет создавать мультипродуктовую линейку. Эра потребительских кредитов скоро закончится — уровень распространенности кредитных карт, рост благосостояния людей ведет к тому, что население скоро перестанет занимать у банков «на чайники». Через три года потребкредитование просто исчезнет, люди больше не увидят в магазинах этих бесконечных банковских стоек. Их не будет — население станет пользоваться кредитными картами как более цивилизованным способом использования банковских денег.

       Банкиры должны понять, что, если они позиционируют себя как розничный банк, у них должна быть мультипродуктовая линейка: и для сбережений, и для накоплений, и для кредитования, и т. п.

       Наши же банки до сих пор «специализируются». Например, банк «Русский Стандарт» — на выдаче кредитов, но он уже задумывается о диверсификации бизнеса.

       Сбербанку в принципе ничего не надо предпринимать…

       ВТБ 24 в этом плане, наверное, наиболее прогрессивный среди государственных банков, с точки зрения концепции развития розничного бизнеса. К ним в команду пришли правильные люди. Они видят, что, имея государственный бренд (у нас 70% людей доверяют государству) они могут построить продвинутый, технологичный розничный банк; чего не сможет сделать Сбербанк никогда в жизни. ВТБ 24 получит преимущество: во-первых, государственную поддержку, во-вторых, качественного клиента. Ведь хороший клиент сегодня не идет в Сбербанк — просто потому, что в Сбербанке нет соответствующих продуктов.

       Во многих регионах просто ничего нет, кроме Сбербанка. Но приходят западные банки: Ситибанк, Райффайзен…

 

       R.F.: Ваши консультанты в банке занимаются только ПИФами?

 

       А.А.: В Альфа-Капитал наши консультанты занимаются только ПИФами. Депозиты — в зоне ответственности специалистов Альфа-банка. Причина проста: на консультирование клиента по инвестиционным фондам уходит до часа времени. Операционист банка, у которого перед окошком стоит очередь, не может потратить на клиента столько времени. Далее, я абсолютно уверен, что консультировать по вложениям в инвестиционные продукты должны высококвалифицированные люди — люди, которые не просто знают, что такое ПИФ, а хорошо разбираются в фондовом рынке. Поэтому на такие должности мы нанимаем сотрудников, имеющих или финансовое, или экономическое образование, которые очень хорошо разбираются в теории фондового рынка.Мы можем научить человека деталям функционирования рынка, но мы принципиально не берем людей, не знающих разницу между акциями и облигациями.

       Наша работа очень похожа на работу врача. Я внушаю всем своим сотрудникам: клиент, пришедший к нам в отделение, — это то же самое, что пациент, пришедший на прием к врачу. Будете ли вы доверять врачу, который ставит вам диагноз, как только вы открываете дверь его кабинета? Скорее всего, нет. Так же и у нас: мы никогда не говорим клиенту с порога: «Купите у нас паи фонда!» Вначале мы проводим детальный анализ, анкетируем клиента, задаем ему вопросы, выслушиваем. Только после этого мы ставим диагноз: «Дружище, Вы транжира. Вы не умеете сберегать деньги». И даем ему перечень советов.

       Когда клиент понимает, чего он хочет, а консультант понимает, что он может ему предоставить — это самое важное.

       Если человек пришел в банк положить деньги, скажем, на депозит, ему всегда советуют поговорить с инвестиционным консультантом, который расскажет ему о возможностях. Как правило, если клиент хочет вложить деньги, он не отказывается от консультации.  Именно в этот момент начинается общение.

       Когда клиент соглашается инвестировать, он подписывает disclaimer, в котором говорится, что он понимает, о чем идет речь и сознательно идет на возможные риски. Это, во-первых, страхует нас от возможных претензий, хотя юридически мы застрахованы в любом случае. Мы настаиваем на том, чтобы клиент ознакомился с правилами и особенностями фонда. Жалобы от клиентов у нас бывают крайне редко.        Мы проводим также внутренний аудит работы консультантов. Раз в полгода я беру выборочно ряд анкет клиентов и сравниваю их данные с портфелем этого клиента. Если я вижу, что по профилю клиент не мог купить этот фонд, я вызываю консультанта и требую разъяснений. Для наших консультантов нет разницы в размере бонусов за продажи тех или иных фондов, это способствует беспристрастному подходу к оценке потребностей конкретного клиента. Когда консервативный клиент покупает фонд акций, по любым причинам он должен внести изменения в данные. Профиль клиента всегда должен совпадать с его портфелем.

 

       R.F.: Эффективны ли ресурсы интернета для продаж инвестиционных продуктов?

 

       А.А.: Я считаю, что это на сегодня настолько сложно, что абсолютно бессмысленно даже начинать это делать. Ведь что такое Интернет-банкинг или Интернет-ПИФинг? Это возможность совершать операции, не приходя в отделение. Если для того, чтобы получить эту возможность, клиенту нужно сначала подписать какие-то бумаги, потом пойти еще в какое-то место, получить установочный диск, заплатить за это какие-то деньги, преимущества удаленного обслуживания теряют смысл. Есть и еще одна сторона. Адекватный инвестор, приходя в ПИФ, делает операции обмена, погашения паев раз в год, не чаще. Он может вкладывать регулярно, но заявка подается один раз.

       Я еще не встречал ни одного клиента, который задал бы мне вопрос: почему у Альфа-Капитал нет интернет-пиф инга? Начинать заниматься невостребованным направлением просто нецелесообразно, это выброшенные деньги. Мы вкладываем в то, что работает сегодня, сейчас.

В частности, нам был нужен call-центр, и мы его построили. Сейчас мы активно работаем над созданием личного кабинета наших вкладчиков в Интернете. А вот Интернет-ПИФинг — это очень отдаленная перспектива.

 

       R.F.: Как поддерживать продажи в ситуации, когда падает рынок?

 

       А.А.: Рынок падает — падают продажи, к сожалению. Хотя здравая логика и подсказывает, что рынок упал — надо покупать, не все еще это понимают. Когда рынок уже вырос, покупать поздно.

       Поддержание продаж — это опять-таки работа с клиентом, консультирование, работа на удержание клиента. Когда клиент начинает паниковать и обращается к консультанту за разъяснениями, очень важно, чтобы специалист смог ответить на его вопросы, объяснить причины падения рынка, рассказать, как долго это может продлиться, предложить ему перейти на более консервативный продукт.

       Реклама на нашем рынке не вполне эффективна потому, что проходит время, когда люди покупают просто доходность. Реклама в России очень дорогая, и те деньги, которые можно потратить на нее, я предпочитаю вкладывать в развитие сети продаж.

Я осознаю, что если сравнивать наш бюджет с бюджетами основных конкурентов, то, по оценке экспертов рынка, наша рекламная кампания была наиболее эффективной. Всего за весь прошлый год мы потратили на рекламу 700 тыс. долл., а привлекли 100 млн долл. Выбирая, куда потратить деньги, я предпочитаю вкладывать их в людей, в развитие каналов дистрибуции. Я знаю, что ожидать от этих вложений, чего нельзя сказать про рекламу.

 

       R.F.: Как началась Ваша карьера в управляющих компаниях? Как Вы пришли в Альфа-Капитал?

 

       А.А.: Моя карьера на этом рынке началась в 2000 г. юристом в компании Тройка-Диалог. Вся моя жизнь связана с рынком ценных бумаг, но начинал я немножко с другой стороны этого рынка. После  «Тройки» я работал в НАУФОРе (Национальной Ассоциации Участников Фондового Рынка — прим. R.F.), далее — в юридической фирме «Линия права», которая занималась выпуском ценных бумаг, потом — в Ситибанке, где я перешел к продажам инвестиционных продуктов.

       Переход в Сити был для меня очень серьезным шагом. Мне предложили заниматься продажами инвестиционных продуктов — мне показалось это очень интересным, т.к. к тому времени я успел хорошо изучить механизм функционирования рынка ценных бумаг и законодательства. Мне было интересно применить эти знания на практике, в работе с клиентами. К тому времени я уже успел изрядно устать от юриспруденции, работа с бумагами наводила на меня тоску.

       Юриспруденция, как и медицина, предателей не любит: если ты ушел, ты уже не можешь вернуться. Однако я оценивал и свои возможности, и свои риски. Так что я абсолютно не жалею о своем решении. Изначально, поступая на юридический, я хотел быть адвокатом. Однако побывав в нашей адвокатской реальности, пройдя практику, я понял, что все не так красиво, как я себе представлял и видел в кино. Для того чтобы быть адвокатом в нашей стране, вовсе необязательно быть профессионалом: достаточно правильно зайти-выйти, уметь поднести-принести. Мне это было противно. Я пошел в корпоративные юристы, юрисконсультом. Одновременно я учился на факультете менеджмента в МГИМО, и, когда закончил, у меня уже было желание уходить из юриспруденции в сферу, более интересную мне. Я хорошо разбирался в рынке ценных бумаг на уровне  законодательства, процессов, биржевой торговли и посчитал, что будет целесообразным применить эти знания непосредственно в работе с клиентами. Как мне кажется, на данный момент все получается достаточно неплохо.

       В Сити я был одним из первых инвестиционных консультантов, работал с VIP-клиентами. А в октябре 2004 г. мне поступило предложение от моего бывшего руководителя Виктора Башкирова, который перешел в Альфу, возглавить направление продаж инвестиционных продуктов.

       За 2 года работы из маленького подразделения — в октябре 2004 г. ритейл занимал в Альфе-Капитал всего 10% активов — мы перешли к 75% активов компании. Со второго десятка по объемам привлеченных средств мы поднялись до 2 места в 2005 г., В 2006 г. заняли 4 место. По активам под управлением мы на 3 месте после Тройки и Уралсиба. На мой взгляд, мы обладаем наиболее эффективной на рынке сетью продаж: на то количество персонала и точки продаж, которые у нас есть, мы привлекаем больше всего денег. Я полагаю, что нам есть чем гордиться. Но реальная конкуренция еще впереди.

 

The Retail Finance